В городе было неспокойно. Это сразу чувствовалось, Мещеряковы объяснили, что незадолго перед этим войска оружием подавили рабочую забастовку, в то время как социал-демократические лидеры занимали миротворческую позицию. Рабочие тянулись к Народному дому, но собрания было решено провести по всем рабочим кварталам. Владимир Ильич захотел непременно посмотреть Народный дом и остался недоволен, оценив его местоположение с точки зрения восстания. Дом стоял как бы в тупике, площадь шла замкнутым кольцом, и рабочих легко было запереть здесь, как в ловушке.
Уезжая из Мюнхена, Ульяновы послали телеграмму Н. А. Алексееву, одному из членов «Союза борьба», который в 1899 году бежал из ссылки и жил в Лондоне, с просьбой встретить их и помочь устроиться на первых порах. Алексеев жил в столице Англии уже третий год, прекрасно знал обстановку, в совершенстве владел английским языком. С вокзала он отвез их в так называемую «спальную комнату» — такие комнаты сдавались владельцами больших квартир. К счастью, паспорта не потребовалось.
На другой день встретились с Аполлинарией Александровной Якубовой и ее мужем. Те очень обрадовались Ульяновым. Хотя и старались не говорить о газете «Рабочая мысль», где Тахтарев отстаивал взгляды экономистов, в отношениях все-таки чувствовалась некоторая напряженность. Тахтаревы помогли найти удобную и сравнительно дешевую квартиру, хозяйка которой миссис Йо нимало не заботилась о паспортном режиме и спокойно записала в домовой книге супругов Рихтер, но была совершенно шокирована тем, что «миссис Рихтер» не носит обручального кольца. Пришлось Аполлинарии Александровне заявить миссис Йо, что ее жильцы законные супруги и, если она будет в этом сомневаться, ее могут привлечь к судебной ответственности за диффамацию, то есть клевету. Хозяйка успокоилась, но взяла реванш на занавесках. Она была потрясена скромностью обстановки своих постояльцев и совершенно не могла примириться с отсутствием занавесок на окнах. Пришлось занавески повесить во избежание бесконечных препирательств с «респектабельной» хозяйкой.
Привыкали Ульяновы к Лондону с трудом, несмотря на то, что огромная дымная громада крупнейшего промышленного центра Европы вызывала у Владимира Ильича неиссякаемый интерес. Здесь разделение на имущих и неимущих особенно бросалось в глаза.
Ульяновы знакомились с жизнью Лондона своим привычным методом — входить в гущу жизни, наблюдать ее во всех ее проявлениях. Правда, первое время подводил английский язык. Так как оба изучали его по самоучителю, оказалось, что их представление о произношении ничего общего с действительностью не имеет. Ни их никто не понимал, ни они никого не понимали. Надежда Константиновна позднее любила рассказывать, как, стесняясь своего произношения, она письменно объяснялась с хозяином лавки, где брала продукты. Тот считал её глухонемой и однажды чуть не онемел от неожиданности, когда Крупская все-таки решилась заговорить. Язык надо было знать, и в журнале «Атенеум» Владимир Ильич поместил объявление: «Русский доктор прав и его жена хотели бы брать уроки английского языка у англичанина (или англичанки) в обмен на уроки русского языка. Письма направляйте г. Я. Рихтеру, 30, Холфорд-сквер, Пентонвилл».
Откликнулись три человека — служащий издательской фирмы Раймонд, конторский служащий Вильямс и рабочий Йонг.
Ульяновых поразило засилье мещанства в различных слоях английского общества. Через несколько уроков мистер Раймонд заявил Надежде Константиновне, что в душе он социалист, но не высказывает своих взглядов, так как социализм придет и без его помощи, а он может потерять работу — его хозяин не держит социалистов. Мистер Раймонд был шокирован, когда Надежда Константиновна искренне рассмеялась, выслушав его сентенцию. Он не мог понять, что тут смешного, — ведь у него жена, дети, он должен подумать о них прежде всего.
Ленин и Крупская посещали различные рабочие митинги, слушали ораторов в знаменитом Гайд-парке. Конечно, познакомились и с музейными достопримечательностями. Излюбленным способом знакомства с Лондоном стали поездки на верхней площадке омнибуса из одного конца города в другой.
В Лондоне собралась почти вся редакция «Искры». Мартов и Засулич поселились коммуной в одной квартире с Алексеевым. Самую большую комнату сделали общей, где проходили деловые встречи и обсуждения. Плеханов дал этой комнате меткое название «вертеп» за царивший там чудовищный беспорядок.
Первую половину дня Владимир Ильич работал в библиотеке Британского музея, а Надежда Константиновна занималась редакционными делами, вместе с Мартовым разбирала и обсуждала почту.