[16] Вот как эта мысль выражена в книге «Йог и комиссар»: «Комиссар верит в изменение извне. Он считает, что все беды мира, включая запоры и эдипов комплекс, излечиваются революцией посредством радикального изменения в системе производства и распределения товаров; он уверен, что эта цель оправдывает любые средства, в том числе насилие, обман, предательство и нетерпимость» [46, 11].
[17] Ему вторит другой критик РКП(б), Виктор Серж: русская революция не решила проблему «противостояния без ненависти» [19, 459].
[18] Виктор Серж информировал Жида о положении в СССР: «Я обратился к Андре Жиду с открытым письмом накануне его поездки в Россию, в котором писал: “Мы создаем фронт
против фашизма. Как преградить ему дорогу, когда за нашей спиной — столько концлагерей?. . Позвольте сказать Вам, что рабочему классу в СССР можно служить, лишь смотря в лицо действительности. Разрешите обратиться к Вам от имени тех, кто сохранил мужество, —- имейте же и Вы мужество смотреть в лицо действительности”» [19,409].
[19] Подробности сообщает биограф Радека, Ж.-Ф. Файе. В январе 1937 года Сталин, по настоянию Фейхтвангера, согласился встретиться с Радеком. Он обещал сохранить Радеку жизнь, если тот будет сотрудничать со следствием. «...Беседа, при которой присутствовал Ежов (тогдашний глава НКВД. — М. Р.), состоялась во время посещения Сталиным здания на Лубянке (штаб-квартиры НКВД. — М. Р.). Радек, видимо, получил от него все необходимые заверения, так как на следующий день он стал давать показания» [38, 704]. Протоколы допросов и обвинительное заключение Радек написал собственноручно. Следователи НКВД были в восторге и не исправили ни слова. «Разработанный сценарий так понравился Сталину, особенно в том, что касалось связей с нацистами и японскими милитаристами, что остальным обвиняемым пришлось изменить свои показания с учетом новых элементов, внесенных Радеком... Он разработал сценарий всего процесса...» [38, 705]. Придуманная Радеком фабула основывалась на том, чтоТроцкий якобы предложил нацистам (в частности, Рудольфу Гессу) отдать Германии Украину, а японцам — часть Сибири, если они помогут ему свергнуть Сталина и захватить власть в СССР. Во время процесса Радек несколько раз давал понять прокурору, что весь процесс держится на его показаниях; против обвиняемых не было ни одного вещественного доказательства. Дочь Радека и его жена были арестованы через несколько месяцев после окончания процесса. А в мае 1939 года сам Радек был убит в Нерчинске солагерниками, скорее всего уголовниками [38, 719].
[20] Сергей Третьяков был арестован в июле 1937 года в Кремлевской больнице. После применения «методов физического воздействия», т. е. пыток, он «признался», что с 1924 года работал на японскую разведку, и сам сочинил фиктивный сценарий своей «преступной деятельности». Он описал многочисленные встречи с вымышленными японскими агентами и выполнение таких «заданий», как фотографирование Горьковского автозавода или передача информации «о принципах колхозного строительства». Следователи, как и в случае со сценарием Радека, были в восторге и даже не пытались что- либо проверять. 10 сентября 1937 года выдающийся журналист и писатель был расстрелян на основании собственных показаний (подробнее об этом см.: 5, 46—68).
[21] Тут уместно вспомнить предостережение Бертрана Рассела: «Но для счастливого исхода спора весьма существенно, чтобы не мелодрама определяла наши взгляды на большевиков: они не ангелы, которых надо боготворить, и не дьяволы, которых следует изгонять. Это просто дерзкие и способные люди, пытающиеся с большим искусством решить почти неразрешимую задачу» [18, 67]. Отличие Брехта от Рассела состояло в том, что он считал поставленную большевиками задачу не просто разрешимой в принципе, но в основном разрешенной; осталось, полагал он, лишь устранить мелкие недочеты.
[22] «В течение всей своей жизни, — пишет Фуеджи, — он считал оправданным применение насилия политической элитой, поскольку это была элита, к которой принадлежал он сам» [39, 461].