Опасность большевизма не только для царизма, но и для любой формы буржуазной власти состояла в том, что большевики, будучи единственной политической силой в мире, унаследовавшей учение К.Маркса о необходимости для победоносной пролетарской революции - установления диктатуры пролетариата, выступали за последовательное перерастание буржуазно-демократической революции в революцию социалистическую. Все другие социал-демократические движения в Европе и России вообще не ставили вопрос о необходимости диктатуры пролетариата в пролетарской революции. Заняв позиции оппортунизма и соглашательства с буржуазией, эти социал-демократические движения ограничивали революцию установлением буржуазно-демократической власти, полагая, что только революционная интеллигенция способна управлять государством, а представители пролетариата, будучи неграмотными или малограмотными, в силу своего социального положения и культурной отсталости в принципе не способны к государственному руководству. Большинство революционной интеллигенции, выступая за социальное и политическое освобождение народных масс, представляли себе эту народную массу достаточно абстрактно, которая, будучи освобождённой, должна продолжать производить материальные блага, но под руководством мыслящей интеллигенции. Словом, истинного социального и политического равенства в обществе не допускалось. Представители интеллигенции, будучи выходцами из привилегированной части общества, до конца не хотели утрачивать своих привилегий, тем более, подчиняться какой-то там диктатуре пролетариата. И действительно, в Европейских государствах в XX веке не раз социалисты приходили к государственной власти, но всегда эта власть оставалась буржуазной и выражала интересы буржуазии. Социал-демократические революционные течения, постоянно идущие на уступки буржуазии, прикрываясь левой фразой преимущественно эволюционного развития общества, на деле неспособны возглавить борьбу за социалистические преобразования, всегда будут идти в русле увековечения капиталистического способа производства, являющегося эксплуататорским по своему существу.
В том и состоит гениальность К.Маркса, что он увидел в пролетариате ту общественную силу, которая только и способна сокрушить эксплуататорский способ производства. Установив свою политическую диктатуру, только пролетариат способен совершить социальные преобразования в обществе в интересах трудового большинства населения, развить производительные силы общества, добиться преодоления культурной отсталости, изобилия производимой продукции, что и позволит постепенно перейти от государственного регулирования к коммунистическому широко-демократичному общественному самоуправлению. Поэтому пролетарская революция и должна быть доведена до установления диктатуры пролетариата, кроме которой никакая власть не способна осуществить социалистические преобразования в обществе. Элементы социализации общества могут осуществляться и буржуазным государством, но только за счёт трудящихся, в рамках капиталистического способа производства и при сохранении эксплуататорской сущности капиталистического строя. Именно в этом состоит принципиальное отличие ленинского учения большевизма о пролетарской революции от псевдореволюционных соглашательских позиций с буржуазией меньшевистского движения в российской социал-демократии.
Только по этой причине с большевизмом вело беспощадную борьбу царское правительство, стремясь поголовно изъять большевиков из общества, и отправить их на каторгу или в ссылку в отдалённые районы страны. С большевизмом вели непримиримую борьбу сторонники меньшевизма в социал-демократии, уже не говоря о всех других политических течениях. Как выше говорилось, большевизм был ненавистен представителям господствующей элиты обществ, в первую очередь, за идею о доведении революционной борьбы до установления в стране диктатуры пролетариата, которая только и способна обеспечить строительство социализма, вплоть до победы коммунизма в обществе. Российская интеллигенция, начиная с дворянских революционеров, вплоть до разночинных революционеров, сделав много для раскрепощения крестьянства и установления гуманных отношений в обществе, но в абсолютном большинстве не могла допустить саму мысль о полном политическом равенстве людей разных сословий. Тем более, неприемлемой для большинства интеллигенции явилась идея о диктатуре пролетариата, которая якобы лишает интеллектуально развитую элиту определённых привилегий в обществе. Совершенно очевидно, что для правящих кругов царского самодержавия, его разросшегося чиновничьего аппарата, офицерского состава армии и флота, жандармерии и полиции, с их развитой службой слежки и провокаций, большевизм представлялся как явление, которое необходимо искоренить в зародыше, уничтожить саму идею о возможности установления власти рабочего класса.
Следует также иметь в виду, что любая эксплуататорская власть на протяжении столетий и тысячелетий обрастала мощным слоем общества, стоящим на страже интересов господствующей элиты, с одной стороны, обслуживающим эту элиту, с другой же стороны, наделённым господствующим классом определёнными властными полномочиями, что даёт возможность безбедно существовать в условиях господствующего режима. Этот слой общества во всех случаях выступает противником каких-либо социальных и экономических изменений, выступая консервативной силой, против любых революционных проявлений. В царское время таким слоем в обществе выступало многочисленное мещанство.
С присущей прямотой и определённостью о роли мещанства того времени в жизни общества высказался пролетарский писатель М.Горький в своих заметках о мещанстве. "Мещане, - говорит он, - во что бы то ни стало хотят жить в мире со всем миром, спокойно пользуясь плодами чужого труда и всячески стараясь сохранить то равновесие души, которое они называют счастьем" (М.Горький. Сочинения, М.,1979, т.16, с.214). В такой психологии людей, подчёркивает писатель, нет ничего, кроме лжи и лицемерия. Ибо под общим благом, представляющимся мещанам, здравым рассудком видится не что иное, как огромное, топкое болото, покрытое густой плесенью добрых намерений. Над мещанством вечно стоит серый, мёртвый туман лживых слов, а на дне его - задавленные люди, обращённые в орудия обогащения мещан. Это мещанское "общее благо" пахнет кровью и потом обманутых, порабощённых людей. Среда мещан порождала доносчиков, соглядатаев, провокаторов, которые во имя "блага и спокойствия в обществе" спокойно отправляли революционных активистов в тюрьмы, ссылки, а то и на виселицу, добросовестно считая, что они служат законности и правопорядку. Мещане всячески противостояли революционному движению, верой и правдой служили самодержавному режиму в укреплении его могущества, порабощении огромных масс рабочих и крестьян, доведении их до крайней нищеты, бесправного существования. Мещане, так же как и господствующие классы помещиков и капиталистов, презрительно относились к тёмному работному люду, его безграмотности и бескультурью, как к чему-то низкому, недостойному их внимания. Слой мещан являлся той общественной средой, которая занимала промежуточное положение между противоположными классами эксплуататоров и эксплуатируемых, всем своим образом мышления тяготела к существующему государственному и общественно-политическому строю, приспосабливалась к нему, извлекая выгоду для своего безбедного существования. Этот слой был достаточно влиятельным в системе общественных отношений, активно выступал против любых революционных поползновений, а в случае революции, выступал той непредвиденной силой, которая всемерно тормозила революционный процесс. Надо признать, что теоретики пролетарской революции своевременно не придали значения данному слою общества, не предусмотрели его нейтрализацию в ходе революции, что пагубно сказалось на дальнейших революционных событиях, резко обостривших противостояние революционному процессу. Именно среда мещанства породила активный саботаж диктатуре пролетариата, вредительство в осуществлении социалистических преобразований в обществе.