Таким образом для проекта «ангел» потребуются лишь инвесторы, объединенные в данном случае в проекте «коммунмаркетполиса» как его жители, где наследие родового символа будет передоваться из поколения в поколение, если конечно с проектом «ангел:1» ничего не случится, например, если тот сам не откажется от продолжения рода. И вот корпорации имеют возможность формировать проект «ангел» и как политику, и как инвестиционную стратегию. Соответственно, котировки проекта «ангел:1» на общем рынке виртуальных корпоративных валют целиком будут зависеть от корпоративного духа коммунмаркетполиса, проект запустивший, и за многим не удивительно, что может не настать момент рождения ангела из проекта, например, «ангел:3», так как ликвидность его в среде рынка своевременно обвалилась.
Ангельский род на этапе своего формирования, что следственно, представляет из себя биржу частной корпоративной валюты, за чьей стоимостью стоят инвесторы с собственным генетическим кодом и дети, рожденные с участием генетического кода инвесторов, от которых впоследствии генная инженерия может избавиться, выплатив часть дивидендов семье от своего генома, избавившегося за участие в проекте. Учитывая, что корпорация и так обеспечивает своих сотрудников работой на себя же, иметь столь рискованный проект, подкрепленный идеологическим содержанием, представляется тем более разумным, если учесть, что именно этот проект стоит за курсом корпоративной валюты, обобщенно называемой как «ангельская руна».
Понятно, что «ангел» как проект, объединяющий экономическую и политическую жизнь коммунмаркетполисной массы обладает отнологическим основанием для организации той мифологической ситуации, в которой может существовать человек научной антропологии, явившей себя миру из смерти в себе.
Потенциальная альтернатива
Человеку противостоит язык, так как именно за неимением метамифологической данности как биологического качества тому или иному роду деятельности приходится обзаводиться таким понятийным аппаратом, который, по существу, с трудом может быть применим к какой-либо иной сфере деятельности по своему существу, а не по принципу аналогии.
Видно, что на почве такого противостояния путь познания действительности может выразиться дуально, а именно таким образом, что мы получим или человека в мире победившего языка, или человека в мире, победившего язык. Человек в мире победившего язык есть ангел, в альтернативном случае же мы рассуждаем о мире победившего Духа, то есть такого языка, посредством которого можно не только описать, но и претворить действительность, в то время как в случае с ангелом Дух претворяется в самом человеке.
Случай триумфа Духа над человеком можно предотвратить, например, посредством вечного разделения языковой данности на множество языков, и в этом случае, в обход естественного хода становления человеческого языка эффективнее будет сократить затрачиваемое время посредством реализации языков программирования. Такое техногенное замыкание языка необходимым образом будет обязывать общество к переходу на восприятие именно языков программ; можно утвердить даже, что в лучшем случае рассуждая о технократии как власти над языком, сама власть перейдёт в область так называемого юридического программирования. Романтичнее всего представить, что на почве каждого конкретного языка будет создан ИИ, исполняющий законодательную функцию; реализовывать столь множественную законодательность будет тем более возможно, если здесь мы снова заговорим о коммунмаркетполисе: чем больше корпораций организующих коммунмаркетполисы, тем больше и тех самых языков, ИИ и последующих форм законодательств, позволяющих таким образом сохранить политическую чистоту человека, устремлённого в будущее.