- Что-то стряслось? – Наконец спросила я, но она никак не отреагировала. – Мам?
Я подошла ближе. Мама сгорбилась над разделочной доской и безмолвно плакала.
- Мам? Что такое? Тебя уволили?
В ответ тишина да дрожащие всхлипы.
Я не на шутку заволновалась. Прикоснулась к ее плечу. Но словно не ощутила. Что за черт? Попыталась погладить ее по спине в знак утешения, но столкнулась с той же проблемой. Словно моя рука проходила сквозь нее.
Растерянная, я повернулась к телику. Чуть ниже него на столе стояла фотография. Моя. В рамке. С черным уголком.
Что после? Ничего. Бессмысленные брожения по улицам родного города неожиданно ставшем чужим. Лебедь обещала вернуть в мир смертных. Но она забыла оговорить, что я – больше не живая.
Что я чувствую? Помимо растерянности и горечи? Злость. Понимание того, что все было напрасно. Столько борьбы для того, чтобы вернуться к маме. И что в итоге? Она одна. Она уверена, что отныне она одна и никого больше у нее нет. Она уверена, меня – нет. Но я-то есть. Надо только убедить ее в этом. Только вот как.
Ответ пришел сам.
Если я когда-то не верила в мистику, магию и фатализм, то, пожалуй, сейчас настало самое время.
Газета валялась на асфальте, прибитая дождем. Открытая на странице объявлений.
Потомственная ясновидящая, маг и так далее, и тому подобное. В общем, именно то, что надо в данной ситуации.
Вырвать объявление я не могла. Поэтому пришлось запомнить адрес. Телефон все равно был бесполезен.
Ясновидящая Альмира меня не видела. Это стало понятно сразу. Сомневаюсь, что она могла видеть хоть что-то, кроме хрустящих купюр.
Ладно. Первый промах в обойме. На пока фатализм отпадает.
Часы, дни, недели (возможно, но не уверена) пролетели за просмотрами случайных объявлений и их проверкой. Я и не знала, что в нашем городе может быть столько… Нет, не магов. А откровенных жуликов.
Снимем порчу, потому что на вас порча. Снимем сглаз, потому что, даже не сомневайтесь, вас сглазили. Приворожить – раз плюнуть. Навредить врагу – запросто. Увидеть призрака – нет, такое в их арсенал не в ходит.
Но удача не могла быть так долго ко мне спиной. В итоге, она ухмыльнулась, дав мне возможность подслушать разговор двух теток с соседнего подъезда.
- Говорю тебе, Петровна, - заговорщицки шептала одна другой, - она видела моего покойного Гошку.
- Да быть не может! – Отмахнулась та. – Брешешь.
- Да вот тебе крест, Петровна! Видела, видела. Послание от него передала. И говорит, мол, все, Ксения Степановна, миссию он свою выполнил, теперь его здесь – на Земле нашей грешной – ничего не держит. Вот так Гошка Богу душу и отдал.
- А что его держало-то? Какое послание она тебе передала?
- Да он, дурак, по-пьяни закопал свою сберкнижку в огороде на даче.
- Так это когда было!
- Да-а, а я его тревожило. Покоя не давало.
- И сдалась ему эта книжка.
- Ему, может быть, и нет, а нам очень помогла. Деньги, Петровна, лишними не бывают.
Так я вышла на Светлозару. Не знаю, было ли это ее настоящим именем или выдуманным псевдонимом. Сама по себе – чисто внешне – имя она оправдывала. Да и людям помогала чисто за символическую плату. Кому чего сколько не жалко.
Однако, сперва для надежности я решила за ней понаблюдать. Как она работает, что из себя представляет. Но в укрытии мне не долго пришлось сидеть. Она почти сразу меня заметила. В толпе других.
- Меня зовут Тата Селезнева, - представилась я. – И, как я понимаю, я умерла.
- Все верно, - подтвердила Светлозара. – Но что-то тебя удерживает на Земле.
- Мама.
- Есть что-то чего ты ей не сказала? Не сделала? Какое-то незавершенное дело, как ты думаешь?
- Я думаю, что обещала всегда быть рядом с ней.
- Возможно, именно это тебя и держит.
- Но я не хочу никуда уходить.
- Но ты должна, - дружелюбие не скроет твердости тона. – Тебе придется. Не бойся, все через это проходят. Или почти все.
- А я не хочу. Я хочу, чтобы она меня видела, слышала и мы бы жили как раньше.
- Мне очень жаль, но такого уж точно не будет.
- Почему?
- Ты знаешь, что ты мертва?
Хороший вопрос. Вопрос, как говорится, прямо в глаз, в корень вопроса, в самую суть, в десяточку, в пятачок… Знаю ли я. Формально да, признаю, но не официально. Ни за что. Ни за какие сладкие коврижки я не брошу маму в одиночку противостоять жестокому миру.
Вместо ответа я отрывисто кивнула, поджав губы. Знаю, что мертва, но не обязательно об этом все время напоминать. Вполне достаточно людей, вечно шныряющих сквозь меня. В моем подобном состоянии есть только один плюс – бесплатный проход в театры и кино, и прочие платные развлекалочки.
- А помнишь как это случилось?
- Дело в том, - я задумалась, как лучше сформулировать. – Было несколько ситуаций, после которых я могла… Как бы умереть.
- Без «как бы».
- Ну да.
- Хорошо. Мы выясним точно.
- Зачем это?
- Когда будем знать причину, и когда ты выполнишь свою миссию, ты сможешь спокойно уйти в Покой. А возможно, вскоре переродишься.
- Чушь. Все, чего я хочу: быть дома с мамой.
- Но ты привидение. Она воспримет тебя за полтергейста.
- Я думала, они злые и шкодничают. Я же ничего плохого не делаю.
- За исключением того, что ты хочешь застрять на Земле.
- Когда мама умрет, что я уверена будет не скоро, я уйду вместе с ней.
- Твоя преданность похвальна. Но ты не задумывалась над тем, что будучи призраком можешь представлять для нее не только балласт, но и опасность.
- Какую же?
- Это очень сложно и долго объяснять.
Она уже пожалела, что заикнулась на эту тему.
- Не поверите, - горько усмехнулась я. – У меня вся жизнь впереди. Времени как никогда. Даже работать не надо.
- Послушай, Тата, - Светлозара тяжело вздохнула. – Нет, объяснения займут слишком много времени. Если у тебя его вагон, это не значит, что у меня тоже. Оглянись вокруг. Сама видишь сколько еще душ нуждается в моей помощи.
- И что же вы можете сделать для меня?
- Максимум, что я могу в твоей ситуации: попытаться поговорить с твоей мамой.
- Вариант, - согласилась я. – А что еще?
- Дальше будет видно.
Мама открыла дверь после восьмого звонка.
- Да? – Неуверенно спросила она.
Светлозара внимательно ее оглядела и обернулась ко мне.
- Да, - подтвердила я, - это она.
Ни для кого не новость, что внешне мы с мамой совершенно не были похожи.
- Я боюсь, первоначально вы можете мне не поверить, - тем временем заговорила Светлозара. – Но я здесь, чтобы помочь вам и вашей дочери.
- Что-то с Дашей?
- Нет. – Ясновидящая удивленно посмотрела на меня и опять обратилась к маме, – Татой.
Минут двадцать спустя нам-таки общими усилиями удалось откачать маму нашатыркой и валерьянкой. Кто бы мог подумать, что после моей смерти она стала в два раза нервнее, чем при ней.
- Что вы делаете в моем доме? – Недоумевала мама, лежа на диване. – Как вы прошли?
- Вы меня впустили.
Честное слово, не знай я точно, что Светлозара может меня видеть, решила бы, что она шарлатанка. Голос такой же успокаивающе-медовый, теплый взгляд. Да и возраст у нее такой – в самый раз. Слегка за тридцать, но далеко до сорока. В наши дни именно ангельская внешность самая опасная.
- Вы что-то говорили про Тату…
- Верно. Я так понимаю, Тата – ваша младшая дочь.
- Была.
- Была.
Они молча смотрела друг на друга. Мама пыталась понять можно ли доверять незнакомому человеку. И если нет, то не успела ли та уже что-нибудь украсть. А Светлозара просто держала маму за кисть, будто все еще считала ее пульс и миролюбиво глядела ей в глаза.
- Вы верите в существование души?