- Хорошо одет для наркомана.
- А сейчас вся молодежь на дури.
Как же хотелось, чтобы они все заткнулись. Наконец я протиснулась к медбратьям, которые уже закрывали двери. А Даня лежал там, глаза закрыты – на лице ни кровинки, такой бледный.
- Что с ним? – Потребовала я со слезами на глазах.
- А вы ему кто?
- Жена.
- Тогда езжайте следом, - мужчина протянул мне давно знакомые ключи от автомобиля, - в больницу.
Но я не умею водить – так не произнесла я. Кому какое дело, в самом деле – умею я водить или нет? В конце концов, эта реальность моя, это все творит мое сознание… Тогда почему Даня лежит в карете «скорой помощи», а не сидит на кухне за столом и рассказывает смешные истории с работы. Почему, почему. Это даже не вопрос.
«Бог не всемогущ, да?» - Отправила Андрону мысленно. Глянула вверх на свое окно, шторка шелохнулась, но не более.
Сжав ключи, я поняла, что «скорую» из виду уже упустила, но дольше мешкать нельзя. Отворила дверь, уселась за руль. Дрожащей рукой втиснула ключ в зажигание. И зажгла. М-да. Пятак расколоченных машин, еще Богу известно скольких я позадевала пока выезжала со двора. Плюс десяток аварий по пути до больницы. Надо было их всех на абордаж брать – все равно едут в нужном направлении.
Наверное, у меня ничего не получается, потому что я нервная. И руки дрожат. Нет, наверное, причина в руках.
Боже. Как я могу думать о руках, когда одного из двух моих самых дорогих и близких, везут на носилках неизвестно куда.
Не одну минуту я, как заведенная, твердила о том, что я его законная жена, законная! Я должна его видеть, должна быть рядом, когда откроет глаза. Должна убедиться, что с ним все в порядке. Должна, должна, должна.
- Небольшой кровоподтек и гематома, - монотонно сказал врач, - от ушиба. Других повреждений нет. Сейчас сделаем рентген, посмотрим, что внутри.
Я осела вдоль стены рядом с рентген-кабинетом. Еще час с высохшими после долгих рыданий глазами, сидела напротив Дани. Он спал или был без сознания – неизвестно. Он никогда ни на что не жаловался. Разве что на бестолковых подчиненных. Но у него никогда ничего не болело. Даже голова. А она-то болит у большинства.
Наконец, его глаза открылись и недоуменно на меня уставились.
- Они мне ничего не говорят,- просипела я, готовая снова разрыдаться, - считают, что я слишком нервная.
Легкая улыбка тронула его уста, он протянул ко мне руку.
- Ты не нервная, - успокоил, утирая катящиеся слезы по щеке, - просто сильно переживаешь.
Голос звучал слабо. Но не представляю, у кого бы он звучал сильно, если грохнешься с высоты ста восьмидесяти с лишним сантиметров.
- Они быстро отреагировали, - он окинул палату взглядом.
- Проезжали мимо. На обед, кажется.
- Надеюсь, не сильно их отвлек.
За свою надежду получил легкий толчок в плечо. Атмосфера сразу как-то разрядилась. И вот уже мы оба улыбались. Счастливые, что живые, целые и, надеюсь, стопроцентно здоровые.
12
История с его падением несколько изменила наши отношения. Даже после выписки никто мне так и не сказал почему мой муж упал. И я всерьез начала беспокоиться. Даня отшучивался – я не должна так за ним следить. Не должна так пристально смотреть как он ест, а то ему кажется, в любой момент я жду его превращения в дракона. Все время это его «так» и так выразительно, что зубы сводило.
Уж лучше в дракона.
- Знаешь, - как-то утром заговорил потенциальный дракон, - я переговорил с родителями…
С родителями. С которыми я никогда не общалась. Их даже не было на нашей свадьбе. У него дома нет ни одной их фотографии. Кто эти люди, о чем они думают, когда их сына нет рядом. Да и вообще, где они живут, чем? Вряд ли мне нужны ответы. Даня редко о них вспоминает. Обсуждать тему «отцов и детей» он пока не готов.
- Ты говорил по телефону?
Как глупо спрашивать нечто столь несуразное. Но на уровне подсознания, я оттягивала момент истины. Момент «ч». Момент… Чего?
- Нет, мы встретились в ресторане. Пока ты была на работе.
- Поздний ужин?
- Что-то вроде того.
- Они поздравили тебя с женитьбой?
- Да.
- Что еще хотели?
- Это я был инициатором ужина. Я хотел поговорить с ними.
- Удачно?
- На удивление, - он задумался, предаваясь воспоминаниям, - да. Все прошло, как я и не смел надеяться.
- Так плохо? – Со смешком выдала я.
- Нет, наоборот, в том-то и дело. Они никогда меня не понимали. Мы с разных планет. Но после вчерашнего я много понял. Мои предки не такие уж и рептилии, - засмеялся смехом, превращающим его в мальчишку. – Они много спрашивали о тебе, так что добрую половину вечера беседа шла вокруг твоей персоны.
- Я стала звездой?
- Да. Как-нибудь они вручат тебе «Оскар».
- Ты же знаешь, что я патриотка.
- Без проблем. Думаю, Тефи, Греми, Эмми – что там еще есть? – Смеялся в полный голос, - все твои.
- Ты же знаешь, мне не нужны награды.
Он вдруг стал серьезным.
- Я знаю.
Что-то между нами повисло. Невидимая пелена, ставшая границей. Она отгораживала меня от чего-то, чего я не знала.
- Так что в итоге?
- Я ухожу с работы.
- Что? – От шока я чуть не выронила кружку, кофе даже успело расплескаться. – Почему?
- Не почему, а зачем, - назидательно и философски. – Я тут подумал: жизнь одна, всех денег не заработаешь. А те, что есть, вполне хватит на заслуженный отдых.
- Я думала, ты любишь свою работу.
- Безусловно. Но я устал.
Я внимательно в него всмотрелась. Осторожно спросила:
- И чем ты хочешь заняться?
Вместо ответа он протянул мне атлас мира.
- Мы можем увидеть все, - проникновенно прошептал, - если ты захочешь.
- За восемьдесят дней? – Вдруг усмехнулась я.
- Да.
Опять по его лицу прошла тень. Та страшная тень, которую не раз за последние дни мне пришлось наблюдать.
Этим же вечером его родители ужинали у нас. Я была приятно удивлена. Оказалось, мой муж внешне очень похож на своего отчима, а юмор так вообще один в один. А сватья – такая миниатюрная блондинка с большими синими глазами. Мне доподлинно неизвестна причина слез в ее глазах, когда едва нас представили друг другу, она стиснула меня в объятьях. Секундой позже появилась моя мама.
Мы провели настоящий семейный ужин. Не суть важна, что никто не пригласил старшенькую «сестренку» с мужем и детьми. В самом деле, они не играют большую роль в нашей жизни. Не играли, не играют и, глубоко сомневаюсь, что будут играть. Знаю, как маме печально не общаться с внуками, она их любит. Не может не любить – своя кровь и плоть. Но если ужин семейный, то должна быть семья, а не бездушные составляющие. К тому же, все-таки, это мой ужин.
Около полуночи, когда гости разбрелись по домам (Даня отвез мою маму, пока я убирала со стола и мыла посуду), я сидела на своей половине кровати и красила ногти на ногах. Почему вдруг на ночь глядя – без понятия. Нечем было заняться, пока уставший муж принимал душ.
- Ну, - протянул он, выйдя из ванной, все еще суша волосы полотенцем, - кажется, вечер удался.
- Да, - я блаженно улыбнулась и промазала кистью, попав лаком на кутикулу, - твои родители – чудные люди. Странно, что мы не общались раньше.
- Им тоже понравилась твоя мама, - проигнорировав мои последние слова, скрылся в ванной, - я, если честно, не ожидал такого.
- А чего ты ожидал?
- Честно? Ничего. Не знал чего можно от них ожидать.
- Отвык, наверное?
- Да нет, - неопределенно пожал плечами и взял газету со столика. – Просто не привык говорить на понятном языке.
- Вы пришли к соглашению?
- Да, - отбросив край одеяла, растянулся рядом. – Они хотят внуков, - с лукавым прищуром стрельнул в меня. – И как можно скорее.