- Что-то случилось? – Подоспела Альбина.
Вздохнув, я закатила глаза. Только этого не хватало.
- Да, - надтреснутым голосом ответила довольная «сестричка», по ходу градусы ей ударили.
Вообще, у нас в семье нет пьющих. Но я знаю достоверно, что родной отец моей старшей сестры умер как раз от любви к бутылке. А мой отец просто сбежал. Не повезло маме… Дважды.
- Вот эта особа, - Даша указала на меня рукой, но я продолжала трясти шейкер, - специально добавила мне лимон в коктейль, а я просила без лимонов – у меня на цитрусовые аллергия.
Мой взгляд невольно метнулся к Даниилу, который сидел в паре метров от развернувшейся драмы. И черт бы его побрал – он внимательно за всем следил. Еще полчаса назад он заказал какой-то легкий коктейль, правда, намеренно у Тёмы. А к кофе больше не прикасался. Не хватало, чтобы он о нем тут упомянул. Тогда меня точно премии лишат или еще чего-нибудь. Альбина очень не любит когда «гости», как она их называет, бывают чем-то недовольны. Из-за этого у нас вечно меняются официанты. Один Петька держится долго – сколько себя помню, но у него: во-первых, талант, во-вторых, отличное свойство – сглаживание любых конфликтов без обращения к старшим, то есть Альбине.
- Альбина, - вмешался Тёма, мой друг вечно за меня заступается, - это Даша, - он кивнул на разозленную тетку, - старшая сестра Таты.
На лице владелицы клуба отразилось искреннее изумление.
- Таточка, - назидательным тоном заявила она, - домашние передряги решай дома, - и с этими словами ушла.
Дарья Валерьевна от удивления аж рот раскрыла. С минуту она размышляла как быть. Пробурчав что-то себе под нос развернулась и смешалась с нахлынувшей к бару толпой.
2
Музыка всегда помогала мне отключаться. Как в прямом, так и в противоположном смыслах. Утопая в мелодии, прикрыв глаза (или закрыв совсем), целиком и полностью погрузиться в неведомые миры. Кто-то называет это медитацией, кто-то – галлюцинациями. А по мне: так просто красивые, воздушные фантазии. И чем прекраснее мелодия, тем легче эфемерность видения. При чем эта музыка совершенно отличается от той, что играют в «К2». Особенно после клуба, такие композиции служат как лекарство. И не важно, что я сижу в метро, где шумно стучат колеса и приходиться делать громче.
Ту-тух. Поезд неожиданно встал. Свет мигнул и исчез. Я резко открыла глаза, не видно ни зги. Что за черт? Люди активно повытаскивали телефоны. Синие ошарашенные лица вокруг. Один мужчина попытался связаться с машинистом.
Секунда, две, другая.
Тишина.
Я прикрыла глаза, лишь бы все было хорошо. Нам не нужны поломки, неприятности. Мама будет волноваться, если я опоздаю. А я и без того дико устала, еще нужно в магазин за продуктами зайти. Давай, паровозик, езжай уже.
Мои молитвы словно были услышаны. Свет моргнул. Неуверенно. Еще разок.
Так, так. Вот так, отлично.
Поезд ожил, вагоны жалостливо заскрипели, состав двинулся. Десять минут и я на родном перроне. Странно, пассажиры быстро забыли о происшествии. Каждый поспешил в своем направлении.
На улице заметно похолодало за ночь. Обычное морозное предновогоднее утро. Небольшая шумиха у входа станции. Восемь утра – самый час-пик.
Почему час-пик назвали «часом пик»? Из карточной игры что ли пошло. Почему тогда не «час треф», или «час бубен». Конечно, «час червей» звучал бы грустно. Или грубо. Кому как.
Круглосуточный магазин у дома. Подъезд. Лифт. Кабина какая-та тесная. Надеюсь, у нас не началась паранойя. У нас. Ха-ха.
- Успокойся, - сказала я себе как можно тверже, - стенки не сужаются. Не. Сужаются.
Черт знает что. Впервые еду до восьмого этажа так долго.
Открылись, наконец-то! Поскорее бы в душ. И в кровать. Спать хочу. Поразительно, как сильно.
- Доброе утро, мам, - чмокнула старушку в щеку, едва войдя, - как спала?
- Слава богу, с тобой все в порядке! – Воскликнула она и крепко обняла.
Я удивленно обернулась на кухню, где из телика громко шли новости.
- Что такое?
- Час назад был теракт в метро. Как раз на ветке, по которой ты едешь.
Она назвала станцию, близ которой взорвались бомбы. Прямо в тоннеле. Не на самой станции. Я не спеша разулась, пытаясь вспомнить время, когда мой поезд остановился. Прошла на кухню, где уже почти закончилось вещание новостей. Сложила руки на холодильник (на нем стоял телик) и внимательно всмотрелась в экран.
В каждом вагоне были камеры наблюдения. Они показывали время взрыва. Хм. Должно быть это ошибка. Точно, их часы отстают. Однозначно. Картинки показывали с разных ракурсов. Самый момент взрывов. Было две бомбы. Поезд попал на них началом и серединой. Еще не ясно, были ли бомбы задетонированы или что. Бла-бла-бла. Бац! Картинка из вагона, где сидела девушка крайне похожая на меня. Да нет, ошибка.
- Я проехала раньше.
- И слава богу! – Воскликнула мама.
Новости сменились рекламой. Так-то лучше. Нечего тут людей пугать. Конечно, я проехала раньше. Может с разницей в пару секунд, но раньше. И это… Такое чувство странное. Ведь там столько людей погибло. Завалы еще разгребают. А часть нашей ветки вне действия. Придется теперь наземным транспортом пользоваться. Было бы лето, велосипед – лучший друг. Но зимой страшно на нем кататься, он же не профессиональный.
- «Привет, это Даниил. Ты уверена, что тебе не нужна работа? Мы предлагаем хорошие условия. И график…» - Вещала трубка приятным голосом.
Откуда у него мой номер? Вот странный типчик. Сначала не принимает на работу, потом вдруг резко принимает. Определился бы уже.
Успокоенная душем, прослушавшая входящие сообщения, я рухнула в теплую постельку. Сон накатил сразу.
Шум моря. Буйки на горизонте маячат ярко-красными пятнами. Я оглянулась вокруг. Сильный ветер разметал волосы. На мне какое-то деревенское платье. Фасон прошлого века. Середины. В маленький цветочек. А-ля колхоз. Странно, что картинка при этом не черно-белая. Наоборот, цвета яркие, слегка золотящиеся – как обычно во сне.
Я стояла почти на краю каменистого обрыва. Позади выжженная солнцем сухая трава. Вдали виднелся стройный маятник. Людей вокруг – ноль. Так тихо и спокойно. Только море беседует с ветром. Интересно, о чем?
Перед сном я не наглоталась успокоительных или снотворных, но в самом сне спокойствие накатывало мощными волнами, такими же, какими пенистое море обрушивалось о подножие обрыва.
И музыка вдали. Такая плавная, переливчатая. Пианино. Очень звучно и трагично. Умиротворенно.
Толком не проснулась, а уже схватила альбом и карандаш, которые всегда лежали у изголовья кровати. Быстренько, пока память свежа, зарисовала сон. Вышло три рисунка с разных ракурсов.
Остатки эйфории развеялись. Карандаш и альбом вернулись на место. Вот теперь я проснулась.
Три часа дня.
До работы уйма времени!
Шесть часов вечера.
Неужели я сегодня опять работаю? За что мне такое наказание.
Как же быстро летит время. Вот я только вернулась с работы. И вот я. Опять иду туда. Но на этот раз сложнее. Сперва трамвай, потом маршрутка. Наконец-то метро. Надо срочно разработать лучший и кротчайший вариант, иначе так не наездишься.
- Как добралась с утра? – Первым делом спросил Тёма.
- Нормально, а что?
- Ну взрыв же был.
- Я проехала раньше.
- Повезло.
- Ага.
Я привычно осмотрела рабочее место. Ко мне направлялась Альбина, отклонив чей-то звонок по мобильному.
- Сегодня без инцидентов, надеюсь? – Слегка надменно, значит, хозяюшка в хорошем настроении. Супер.
- Разумеется, - широкая улыбка в подтверждение.
- Если, конечно, сестрица не заявится с любовником, - прошептал на ухо Тёма, за что получил локтем в бок. – Ой.