На самом деле, они не просто делали шаг вперед. Они вставали на свои места, рядом с каждой – палка с факелом. С произнесением каждого имени, от места, где стояла я, протягивалась нить песка. Перед тем, как коснуться ног названного, нить проделывала петли. Лишь тщательнее присмотревшись, я поняла, что это символы. Вероятно, они были индивидуальными символами сестер-воинов.
- Нужна ее кровь, - прошелестела Агафья своей преемнице.
Я изумленно уставилась на старушку – она дряхлела на глазах. Обряд отнимал у нее много сил. Взгляд перетек на Лебедь. В ее руке кинжал. На лице – ни эмоции, ни кровинки. Словно херувим с куском льда вместо сердца. Не спрашивая, ни произнеся ни слова, она схватила мое запястье и уколола острием подушечку безымянного пальца. Я бы поразилась ее мастерству, не будь так увлечена рассматриванием длинного орудия. Разумеется, рукоятка украшена символами.
Лебедь перевернула кисть ладонью вниз, несколько капель упали на песок, который, как выяснилось, окружал меня ровным кругом. В то же мгновение он окрасился и багряной цвет расползся к воинам. А меня пронзила боль. Я вскрикнула, согнувшись пополам. Такое ощущение, словно каждый орган кричит о помощи. Боль растеклась от пяток до макушки. Охнув, я повалилась. Отстраненно, словно со стороны, заметила – лежу четко в границах круга.
- Силой огня, - голос Агафьи зазвучал громче, - я освящаю тебя.
Костер рядом со мной затрещал сильнее, факелы возле воинов – запылали.
- Силой земли… Я освящаю тебя.
Поднялся соляной вихрь. Осыпав собравшихся, он утих.
- Силой воды – я освящаю тебя.
Накрапал мелкий дождик.
- Силой воздуха – я освящаю тебя.
Не шуточное дело – ударная волна. Она буквально прибила меня к месту, где я лежала. Выпрямила, лицом вверх. Круг расширился. Как? Не имею представления. В тот момент, заботил только поток воздуха, бивший в грудную клетку. После чего снова впала в позу эмбриона.
То была завершающая часть. После «воздуха» успокоилось. Мои воины внешне никак не изменились. Зато изменилась я.
Голая.
В татуировках.
От средних пальцев, вдоль кистей до локтей, выше, до плеч. От пальцев ног, вдоль икр, коленей, бедер, живот, грудь и, предполагаю, спина. Своего рода сетчатое одеяние.
Я попыталась сесть, при этом всячески стараясь прикрыть наготу. Черт возьми (надеюсь, мне еще можно так выражаться), куда делась моя одежда?!
5
Татуировки – символы воинов. Моя кровь связала нас.
Пожалуй, по прошествии нескольких дней, я могу мыслить об этом трезво. Более-менее.
Надеюсь.
А вообще, надеюсь я на многое.
На несколько дней меня отпустили к маме. Призовут, когда у них все будет готово. Думают, раз привязали, то уже все – никуда я не денусь. В какой-то степени вероятности они правы. С другой стороны, плевать я хотела на сбежавшего папаню и его незаконнорожденных детей. Кем надо быть, чтоб так клепать детей? После меня шло еще двое. Информация официальная, но кто они – не известно. И когда он успел – тоже неизвестно, так как пропал-то царь вскоре после моего рождения. Я знаю, что Агафья сказала мне не все. Чувствую это. Подозреваю: папочка одновременно крутил с мамой и еще парочкой дам. Просто я родилась раньше тех двоих.
Мама.
Мама сперва мне не поверила. Но ей пришлось. Особенно после того, как я разделась и показала ей всю тату целиком. Теперь приходилось укутываться, дабы никто ничего не заметил: ни черточки, ни виточка – ничего.
Работа.
Ну. С нее еще предстоит отпроситься. На болезнь сослаться или какую-нибудь невиданную старушку похоронить.
Даня.
С ним все сложнее. Он не так глуп. Чувствует, когда дело не чисто. Я не знала, как, что… Как подготовиться к разговору с ним. Ведь, возможно. То есть, есть вероятность, что я могу и не вернуться. Просто исчезну. Как вспышка.
Пока я была в «этом мире», как любила разделять Агафья, за мной приглядывали Альгиз и Хагл. Альгиз – охраняла, Хагл – присматривала, развлекала (что не входит в ее функционарий).
Мы перешли проезжую часть. Даня ждал у себя дома. Оставалось метров пять до его подъезда, как вдруг Альгиз встала.
- Нам нельзя с тобой к нему.
- Почему?
- Он увидит нас.
- Но ведь другие не видят.
- Он сам другой, - вставила Хагл. – Он из царства Тьмы.
- Он второй.
- Как и ты.
- Что? – Выдохнула я и поспешила возразить. – Он не может быть вторым.
- К сожалению, это так, - посочувствовала Хагл.
- Агафья просила передать: ты не должна ему выдать себя, - назидательно промолвила защитница, - если он увидит нас, то сразу все поймет.
- Прекрасно, - фыркнула я, - потому что, я лично ни черта лысого не понимаю.
- Не выражайся, - попросила Хагл.
- Твое желание во всем разобраться похвально, - все так же спокойно отвечала Альгиз, - но оно не уместно в этом мире.
- Не волнуйся, - решила успокоить ее напарница. – Как только ты спасешь Кира и Ротибора, все встанет на свои места. Кир передаст трон Ротибору. И Агафья отойдет на покой. Лебедь наконец-то получит то, что так долго ждет.
- Она так жаждет власти? – Хмыкнула я.
- Нет. Она жаждет возвращения Ротибора, - пояснила высокая подруга, - она влюблена в него. Даже сама пыталась вернуть его и Кира, но оказалась слишком слаба для этого.
- Да и не в этом ее работа.
- Когда вернется Ротибор, они поженятся.
- Поженятся? – Не может быть. – Да она же еще ребенок… Да ей не больше шестнадцати.
- Ты удивишься, узнав, что Лебедь годится тебе чуть ли не в бабушки, - улыбнулась Альгиз.
- Точнее, в прабабушки, - прыснула коротышка.
- Но он не вернулся, - протянула я.
- Не смотря на то, что его победа казалась очевидной.
- Мы наблюдали за ним со своей стороны. Он был очень смелым.
- Был? – Я заподозрила неладное.
- Будем надеяться, еще есть, - поспешила исправиться Хагл.
- Когда наши сестры оказались в царстве Тьмы, мы потеряли с ними связь.
- Мы не знаем, что с ними.
Альгиз глянула мне за спину.
- Это был не самый срочный разговор. Надеюсь, твое любопытство более-менее удовлетворено.
- Более или менее, - подтвердила я.
- Как бы то ни было, поспеши. Он ждет тебя. Нельзя, чтобы он знал о нас.
С этими словами мои воины смешались с тенями. В этом фишка. Вот стоишь и видишь их, как самых нормальных людей. А в следующий момент: одна – входит в тень мусорного бочка, а вторая – водосточной трубы.
- Расскажи мне, - вдруг попросил Даня, - про ваши отношения с Артемом.
Я удивленно уставилась на него. Сколько раз он уже забирал меня с работы к себе домой, где мы болтали обо всем примерно до полудня, а потом он отвозил меня домой. Мама даже начала к нему привыкать, хотя они и разговаривали всего пару раз. Но мы никогда не говорили о своих лучших друзьях. И только сейчас я задумалась: а есть у Дани кто-то настолько же близкий, как Тёма мне?
- А что рассказать?
- Ну как вы стали друзьями.
- Как-то незаметно, - я пожала плечами, пытаясь вспомнить. – Кажется, мы дружим целую вечность. Помню, что в самом начале, когда мы только познакомились, я, как и все девчонки вокруг, влюбилась в него. Ты его видел – в такого невозможно не влюбиться. Он весь такой положительный, позитивный, всегда с новой порцией анекдотов.
- Он знает, что ты была в него влюблена?
- Нет. Думаю, нет. Вряд ли он это вообще заметил. – Я задумалась, вспоминая старшие классы, тяжелое время и неожиданную дружбу. – Девчонки бегали за ним и он принимал это, как должное.