Патрик чуть не выронил сигарету, которую курил, но Фрэнсис был слишком расстроен, чтобы это заметить. Как кошка, играющая с мышью, Хёрст дал несколько намеков об известном разговоре, подслушанном Патриком неделей раньше, и закончил мастерски: «Пожалуйста, не спрашивайте, как мы узнали. Итак, мы слушаем, мистер Хилтон».
Выстрел явно попал в цель. Фрэнсис побелел как мел. В комнате повисла тяжелая тишина. Фрэнсис встал со стула и начал шагать взад и вперед перед камином, держа руки за спиной. Отблески огня освещали его напряженные черты, и своей аккуратной бородкой он напоминал Мефистофеля из «Фауста».
— Вы мне не поверите, — сказал он наконец, не стараясь скрыть раздражение.
— Просто скажите нам и все, — промурлыкал Хёрст. — Скажите, что вы видели в кабинете.
Фрэнсис повернулся и почти бросил в лицо инспектору:
— Но я ничего не видел! Это все Сара со своими историями…
— Успокойтесь, мистер Хилтон, успокойтесь. О каких историях вы говорите?
Фрэнсис пожал плечами.
— Это настолько абсурдно… но, раз вы настаиваете. В последние дни Сара начала сходить с ума. Она думала, что видела… своего мужа.
— Своего мужа! Харриса Торна? — опешил инспектор.
— Да. Очевидно, у нее были галлюцинации.
— Так вот что это было! — воскликнула Паула. — Однажды вечером, помню, мы шли около леса, и она сказала мне два раза, что видит кого-то… когда никого там не было.
Фрэнсис бросил на нее красноречивый взгляд и продолжил:
— Это стало почти навязчивой идеей. Она хотела убедить меня, что я тоже видел его в кабинете, когда упал в обморок. — Он посмотрел Хёрсту прямо в глаза. — Я вновь повторяю вам, инспектор, и я совершенно в этом убежден: я просто почувствовал слабость, а в комнате не было ничего, абсолютно ничего!
— А вода на ковре. Как вы ее объясняете?
— Понятия не имею. Я рассказал, что знаю. Но действительно в этой комнате какая-то странная атмосфера, и я не единственный, кто это заметил. С одной стороны, спокойствие, умиротворение, но одновременно тревога.
— Как на кладбище, — заметил Хёрст.
Фрэнсис вздрогнул.
— Да, похоже на то. Но я считаю, что это просто наше воображение и наши мысли возвращаются в прошлое столетие, когда Харви Торн писал свои романы в той самой комнате… Да, о чем я? Ага! Сара приставала ко мне, чтобы я согласился с тем, чего на самом деле не было. Это походило на крик о помощи; она пыталась убедить себя, что это не ее галлюцинации. Она настаивала, настаивала… и в какой-то момент я решился. Вспоминая моего зятя в этой комнате с ее специфической атмосферой и слушая Сару, кричащую мне в ухо, я словно увидел перед собой его тень. Мимолетная картина, мысль, ставшая явью, — вот и все. Но повторяю, она хотела вытянуть из меня слова, которые я не хотел произносить. Она была в таком состоянии…
— Короче говоря, — перебил доктор Твист, — вы просто хотели ее успокоить.
Фрэнсис кивнул. Хёрст чертыхнулся, потому что это объяснение, как ни убедительно оно звучало, не помогало расследованию. Он загасил одну сигару и тут же закурил другую:
— Мы ходим кругами. Теперь, когда я задумался об этом, что же она видела в первый раз, когда упала в обморок?
Фрэнсис погладил подбородок.
— Она притворилась, что не может вспомнить. Что вполне возможно. На самом деле, я просто не знаю.
— Что бесспорно в любом случае, — заметил Арчибальд Хёрст, — это не Харрис Торн. По двум причинам: во-первых, свидетельства доказывают, что в комнате никого не было, а во-вторых, Торн был уже мертв, как утверждает судебно-медицинский эксперт. В любом случае трудно считать, что одного вида мужа достаточно, чтобы заставить ее потерять сознание. Так что же она видела, если действительно видела что-нибудь вообще? — Он остановился и высокопарно добавил: «Видеть иль не видеть — вот в чем вопрос!»
На самодовольную улыбку Хёрста никто не ответил. Но доктор Твист, казалось, глубоко задумался и еле слышно повторял последние слова инспектора. Внезапно его лицо озарилось:
— «Видеть иль не видеть — вот в чем вопрос!» Да, — продолжал он, удивив аудиторию. — Поскольку предполагается, что Сара видела своего умершего мужа, вопрос формулируется так: «он или нет»? Чего она боялась? Кого она боялась? Теперь мы знаем ответ: его. Сегодня мы слушали доктора Мидоуса. Он также заметил страх своей невесты… но она никогда не говорила ему, чего боится. А это означает, что речь, должно быть, идет о Харрисе Торне.
— Я не успеваю за вами, — проворчал Хёрст, сердито глядя на криминолога.