Даже при том, что все молчали, было ясно: никто в комнате не считал, что перспектива еще одного убийства удержала бы Фрэнсиса. Твист продолжал:
— Не хотел бы я быть на месте Фрэнсиса на следующий день, в воскресенье, когда два туриста формально опознали водителя автомобиля, который врезался в них. Я уверен, вы можете вспомнить выражение его лица в вечер, когда мы объявили, что собираемся посетить часовню. Ладно, достаточно об этом. Но как объяснить это двойное новое появление Харриса Торна, который отказывается оставаться в гробу. И вновь мне придется предупредить любителей загадок, что объяснение разочаровывающе просто. Вновь слово вам, мистер Нолан.
Патрик нервно оторвал верхнюю пуговицу на рубашке. Когда он заговорил, его глаза продолжали упрямо смотреть на носки ботинок:
— Должен сразу сказать вам, — начал он почти неслышно, — что Терлоу не чужие мне люди. Близкие друзья, а Луис — мой партнер в детективном агентстве.
Редферн открыл рот от такого заявления, а Твист и Арчибальд Хёрст откашлялись.
— Как я уже говорил, — продолжал Патрик, и лицо его стало алым как мак, — я начал понимать ситуацию в общих чертах в понедельник вечером, когда увидел Фрэнсиса в процессе перевозки трупа в тачке, и затем, когда заглянул в мастерскую. Но лишь на следующий день, когда узнал о смерти Сары, я начал понимать значение того, что увидел. Многие детали все еще оставались неясными, но я знал достаточно, чтобы не сомневаться: Фрэнсис убил свою сестру.
Почему я не обвинил его тогда? Ведь это было легко. Помимо моих слов была мастерская и, должно быть, другие улики. Я кляну себя сейчас за то, что мне не хватило здравого смысла это сделать, потому что тогда Брайан сейчас не был бы в больнице… я не пытался покрыть содеянное Фрэнсисом — вовсе нет! — но я не хотел быть тем, кто обвинит его… или, скорее, я не хотел, чтобы один конкретный человек знал, что это я его обвинил. Поскольку тот человек мог подумать, что я действую из личных интересов… Она могла даже решить, что я специально оболгал его… и закончила бы тем, что посчитала бы его невиновным. Я знаю, что говорю непонятно, но человек, которого я имею в виду, понимает. — Патрик продолжал смотреть на собственную обувь. — Если коротко: Фрэнсис должен был заплатить за свое преступление, но обвинить его должен был не я!
Что я решил сделать, можно критиковать: существовали и более простые способы заставить следствие понять, что произошло. Но я хотел поддержать атмосферу этого дела, все сильнее пугая преступника, загоняя его в угол, и заставляя его потерять голову, когда он поймет, что конец неизбежен. И ночной визит в семейный склеп был неплохим финальным штрихом. Я не знал, вернул ли Фрэнсис труп в гроб, но пустой гроб будет выглядеть не менее подозрительно. Так или иначе, человек, которого я встретил после похорон и который напоминал Харриса Торна как две горошины в стручке, никогда не существовал. Я его придумал. Что касается лихача Харриса Торна, его также придумали. В прошлый четверг я связался с Луисом Терлоу и рассказал ему, где найти кабриолет. Именно он взял его и вернул после того, как повредил крыло о собственную машину с помощью жены. Не думаю, что нужны подробности.