Должно быть, Лен понял это и умолк.
— Не смущайся, — добавил он утешающе. — Непреодолимых трудностей нет.
Я вздохнул.
— А почему вы появляетесь только по ночам? — спросил я только для того, чтобы не молчать дальше.
— Почему по ночам? — удивился Лен. — У нас день.
— Стало быть, встречное время предполагает такую несовместимость, — вслух подумал я.
— Безусловно. Ваш мир не полностью зеркален нашему.
— Значит, ваша лаборатория…
— Находится совсем не там, где у вас эта комната. И наше время, и наша география отличны от ваших.
— Вы знаете нашу географию?
— Узнаем в конце концов. Как и все о вашем мире. А вы — о нашем.
Мне не хотелось ждать новых встреч, я торопился узнать побольше:
— Подожди. Хотя бы вкратце: ваша планета тоже Земля?
— Разве дело в названии?
— Что значит иная география? Другие материки и моря?
— У нас три больших материка, которые занимают примерно треть планеты, остальные две трети — океан, теплый у экватора и холодный к полюсам. Вероятно, как и у вас.
— И на трех материках разные государства?
— У нас нет понятия «государства». Человечество управляется советом лучших людей планеты. — Лен помолчал и неожиданно спросил: — А почему у вас в комнате нет никаких приборов?
Я мысленно перенес свою лабораторию в этот средневековый замок. Стало смешно.
— Это не моя комната, — сказал я. — И все здесь очень далеко от науки. Даже этот единственный прибор. — Я указал на забытый кем-то на камине прибор для бритья.
— Как же мы будем… работать? — впервые испугался Лен.
— Не беспокойся. Уже завтра к вечеру здесь будет столько не верящих в привидения физиков, что не забудь ретранслятор.
— О, это самое легкое, — счастливо улыбнулся Лен. — А теперь мне пора. Слышишь?
Где-то за его спиной вспыхнул радужный глазок и загудел зуммер. Звук не был похож на то шмелиное жужжание, которым сопровождалось появление «призрака». То было тревожное гудение, напоминавшее об опасности.
— Что это?
— Энергия на пределе. Нужно отключить поле. Кстати, я так и не знаю твоего имени.
— Андрей, — сказал я.
— Андрей, — медленно повторил он. — Трудное имя. Но я запомню. До завтра, Андрей.
Светящаяся завеса между нами стала темнеть. Снова появились серебристые искорки, сплетавшиеся в какой-то замысловатый узор. Гудение нарастало, заполняя комнату, и неожиданно смолкло. А из невесть откуда вновь возникшего зеркала на меня взглянули мой курносый нос и глаза, затаившие чудо открытия. Не моего открытия, не мной подготовленного, но я увидел то, что не видел ни один человек на земле.
Я подошел к окну. Где-то за лесом уже всходило солнце, размывая сырую шотландскую ночь, полную «странных вещей».
Наконец мой «воксхолл» выбрался на асфальт шоссе, оставив далеко позади макбетовский замок. Исправить машину оказалось не так уж трудно, и Родгейм отлично справился с этим.
Любопытно началась и окончилась наша встреча. Я не поверил его рассказу о привидениях, он не поверил моей истории о встрече с ними. Выслушал он меня, ни разу не перебив и все более мрачнея. Когда я закончил, он долго молчал, пожевывая сигарету и стараясь не глядеть на меня.
— Не верите?
— Не люблю мистификаций.
— А когда к вам обратятся по этому поводу английские физики, вы тоже сочтете это мистификацией?
— Не обратятся ко мне английские физики. Вы просто посмеетесь с ними над глупым шотландцем, поверившим в привидения.
— Послушайте, Родгейм, — рассердился я. — Вы способны разговаривать серьезно или нет?
Он все еще недоверчиво пожевал губами и не ответил.
— Вы можете верить в привидения и не верить в антимир, это в конце концов ваше дело. Но у вас в замке в комнате для гостей необходимо поставить самый сенсационный научный эксперимент нашего века. Подумайте не только об интересах науки, но и о ваших собственных интересах, о будущей мировой славе вашего родового поместья! Завтра к вам явятся первые гости из гартмановской лаборатории. Они, вероятно, тоже не поверят в привидения, пока лично с ними не встретятся. Но эту встречу вам надлежит устроить и всячески ей способствовать.
Так я убедил Родгейма. И когда он, измазанный в масле, вылез из-под машины, оставленной мною в лесу, он все еще бормотал, пожевывая давно потухшую сигарету:
— Антимир? Я и не знал, что это такое. А родгеймовский бекон? Вы представляете теперь, как пойдет родгеймовский бекон?!