– Пару месяцев.
Я бросил сигарету под ноги.
– Понимаешь, пока тебя не было, у меня кончились деньги (я и сейчас их жду), и я переехал к нему, потому что это было дешевле. В то время у него была работа, и большую часть времени он проводил у своей любовницы.
– Да? У него есть любовница?
– Была, – сказал я. – И работа была. Он потерял и то и другое.
– Бедный парень, – сказала она. – Неудивительно, что он выглядит таким потерянным.
– Всё устроится, – отрезал я.
Мы подошли к дверям отеля. Она позвонила.
– Он очень дружен с Жаком? – спросила она.
– Возможно. Но не настолько, чтобы удовлетворить Жака.
Она рассмеялась.
– Меня всегда обдаёт ледяным ветром, – сказала она, – когда я нахожусь в присутствии человека, который не любит женщин так, как не любит их Жак.
– Ну, тогда будем держать его на расстоянии от тебя. Мы ведь не хотим, чтобы холодные ветра обдували эту девушку.
Я поцеловал её в кончик носа. В этот момент где-то внутри отеля послышался шум, и дверь, резко дёрнувшись, отворилась сама по себе. Хелла лукаво глянула в темноту:
– Я никогда не знаю, осмелюсь ли войти туда.
Она посмотрела на меня.
– Ну что? Хочешь чего-нибудь выпить у меня до того, как вернёшься к друзьям?
– Ну да.
Мы вошли на цыпочках в отель, тихонько притворив за собою дверь. Я, наконец нащупал minuterie,[148] и тусклый жёлтый свет разлился над нами. Тут раздался совершенно нечленораздельный крик, обращенный к нам, и Хелла выкрикнула в ответ свою фамилию, стараясь произнести её на французский лад. Пока мы поднимались по лестнице, свет выключился, и мы начали хихикать, как дети. Мы не могли найти выключатель ни на одной из лестничных площадок, и не знаю, почему это нас так рассмешило, но мы, цепляясь друг за друга, покатывались со смеху всю дорогу до номера Хеллы на последнем этаже.
– Расскажи мне о Джованни, – попросила она немного позже, когда мы, лёжа в кровати, наблюдали, как чёрная ночь напирала на её плотные белые шторы. – Он меня заинтересовал.
– Довольно бестактно говорить об этом сейчас, – сказал я. – И какого чёрта он так тебя заинтересовал?
– Я имею в виду, кто он такой? О чём он думает? И откуда у него такое лицо?
– А что у него с лицом?
– Ничего. Он очень красивый на самом деле. Но у него в лице есть что-то такое как бы старомодное.
– Спи давай, – сказал я. – Ерунду несёшь.
– А как ты его встретил?
– Ну, в баре во время ночной пьянки, среди множества других людей.
– А Жак там был?
– Не помню. Думаю, да. Кажется, он познакомился с Джованни в тот же вечер.
– А почему ты пошёл к нему жить?
– Я же говорил тебе. У меня не было ни гроша, а у него была эта комната…
– Но это не могло быть единственной причиной.
– Ну значит, – сказал я, – он мне понравился.
– А теперь он тебе больше не нравится?
– Джованни мне очень симпатичен. Сегодня ты видела его не в лучшей форме, но вообще он очень хороший человек.
Я рассмеялся. Под прикрытием ночи, поощрённый близостью Хеллы и своим собственным телом, защищенный беспечным тоном своего голоса, я добавил:
– По-своему я даже люблю его. Правда.
– Кажется, он находит странной твою манеру демонстрировать это.
– Ну, знаешь, здесь люди ведут себя не так, как мы. Для них гораздо важнее манеры. Ничего не поделаешь. Я просто не умею всего этого.
– Да, – сказала она глубокомысленно, – я это заметила.
– Что заметила?
– Парни здесь совершенно не стесняются демонстрировать свою близость. Сначала это шокирует. Потом начинаешь думать, что это даже хорошо.
– Это и есть хорошо, – сказал я.
– Знаешь, мне кажется, мы должны пригласить Джованни на ужин или что-нибудь такое в один из этих дней. В конце концов он как бы спас тебя.
– Хорошая идея, – сказал я. – Не знаю, чем он сейчас занят, но думаю, он найдёт свободный вечерок.
– Он часто слоняется с Жаком?
– Нет, не думаю. Должно быть, он случайно нарвался на него сегодня.
Я помолчал.
– Я начинаю думать, – сказал я осторожно, – что парням вроде Джованни приходится туго. Здесь, знаешь, не земля обетованная и ничего хорошего им не светит. Джованни беден. Я хочу сказать, что он из бедной семьи и вряд ли у него что-то получится. Что касается того, что он умеет, конкуренция слишком жесткая. Тех грошей, что они получают, недостаточно, чтобы обеспечить себе хоть какое-то будущее. Поэтому многие из них бродят по улицам, продают себя, становятся бандитами и бог знает кем ещё.