Люси резко встала:
— Не надо за меня ничего додумывать, ладно? С этой бумажной волокитой день растягивается на неделю! И если в кои-то веки комиссар хочет доверить мне серьезное дело, я не буду отказываться! Хотя сейчас у меня на первом месте другие заботы, я не собираюсь всю жизнь оставаться в тени! Это понятно?
Норман положил руку ей на плечо:
— Я на сто процентов с тобой согласен. А пока у меня небольшая просьба. Одно предприятие прислало нам жалобу — кто-то исписал им все стены похабщиной. Надо поехать туда и оформить протокол. Съездишь со мной?
— Ладно… Кстати, ты ведь и сам вроде собирался в отпуск?
— Да, в Альпы. Послезавтра. Пока все остается в силе.
— «Остается в силе», как же!.. Десять против одного, что ты собираешься его отменить!
Люси отломила квадратик от плитки шоколада и положила в рот.
— Это просто какая-то мания… началась во время беременности, и я до сих пор не могу от нее избавиться. Не выхожу из дома без плитки шоколада. Хорош полицейский, да? Удостоверение, «беретта» и шоколадка…
— Тебе надо купить пластырь вроде антиникотинового…
Снаружи с неба падали первые декабрьские снежинки — пока еще мелкие и редкие. Первые ноты, возвещающие приход зимы…
Глава 7
Замкнутые в четырех стенах, пятеро кандидатов страдали молча. Они знали, что пытки, которые включает в себя собеседование, изначально не предполагают человеческого отношения.
Семнадцатый этаж офисного небоскреба «Лилль-Европа», крыши французского Севера. Ровно девять часов утра.
Тридцать минут мучительного ожидания в комнате без окон. Хорошее начало.
Пятеро типов в парадных костюмах старательно водили ручками по бумаге. Казалось, слышно, как скрипят их мозги. Каждому предстояло ответить на сто двадцать шесть вопросов неумолимого теста PAPI[3] — альфы и омеги кадровых служб.
Одним из пяти был Виго Новак, на бледном лице которого явственно читались все признаки бессонной ночи. Утренний душ не слишком помог — ни кровоподтек над бровью, ни круги под глазами не стали менее заметны. Черные волосы, зачесанные назад, сильнее обычного контрастировали с матово-бледной кожей, лоб изрезали морщины, из-за усталости последних дней ставшие глубже и многочисленнее. Для человека, явившегося на собеседование по поводу работы, он выглядел явно не лучшим образом. И однако, его переполняло ликование.
За двадцать минут ему удалось ответить лишь на треть вопросов. Но как было сосредоточиться после такого неожиданного поворота судьбы?.. Деньги, спрятанные в угольном сарае, занимали все его мысли. Шорох перебираемых банкнот постоянно преследовал его, действуя подобно скрытому вирусу. И к счастью, вакцины против этого вируса не существовало.
По пути в Лилль он настроился на «Франс Блё Нор», чтобы послушать местные новости. Но там ничего не говорилось ни об исписанных стенах, ни о несчастном случае на дороге, ни о чьем-либо исчезновении. Ну что ж, хороший знак.
Виго машинально покусал ручку и наугад поставил галочку в очередном вопросе теста — просто чтобы выполнить формальность, попытать счастья, поймать волну прихотливой синусоиды судьбы.
Напротив него таращились в свои листки еще четверо безработных бедолаг. Они прибыли сюда в надежде на счастливое будущее, на лучшие деньки. Они были готовы лизать сапоги работодателям, лишь бы прокормить свою семью. Но Виго сегодня мог позволить себе плевать на эти сапоги.
Он слегка ослабил узел галстука — ему стало жарко. Но причиной тому была не тревога, а с трудом сдерживаемая радость, готовая прорваться наружу, — ему хотелось вопить во все горло, прыгать, валяться нагишом в снегу… Что он здесь делает, в этом человеческом муравейнике, зачем ему эта дурацкая вакансия, которая не стоит того, чтобы ради нее ударить палец о палец? Сколько бишь они обещали — тридцать пять тысяч евро в год?.. Плюнуть и растереть! У него в сумке денег хватит на всю жизнь! Даже на несколько жизней — счастливых и беззаботных.
Как он мог даже на минуту заставить себя по-прежнему изображать раба?
Виго уже собирался свалить, когда появился какой-то тип с улыбкой, похожей на оскал черепа, собрал листки с тестами и пригласил его следовать за собой. Лысый тип в очках — должно быть, потерял все волосы от постоянных стрессов на служебных совещаниях. Еще бы — не первый год в этой адской машине по перемалыванию людей… Однако логика и стремление выглядеть как ни в чем не бывало подсказывали молодому программисту, что сейчас лучше повиноваться.