Я решил, что виновато мое воображение (или настроение), что именно оно перегруппировало бусины снова в автомобильное сиденье. И как обычно, я осторожно переступил через него, следя за тем, чтобы ничего не разбросать. Кто я такой, чтобы встать на пути естественных процессов, на пути сил Природы? Вернувшись в офис, я обнаружил в древнем автоответчике Виппера Вилла два сообщения: одно от моего лучшего друга Вилсона By, провозглашающего, что он установил местонахождение Края Вселенной, и одно от Кэнди, информирующей меня, что она опоздает минут на двадцать к ленчу в «Бонни Бэг». Это второе сообщение слегка обеспокоило меня, так как по низкому гудению звукового фона я догадался, что она находится в «Беличьем Хребте» (в больнице, а не на горном гребне). Ответить ни на одно из сообщений было невозможно, так как у меня не было канала выхода, а потому я вынул из старомодного, работающего на керосине холодильника Виппера Вилла бутылку диетической вишневой «колы» без кофеина, разложил экземпляр «Юридического журнала штата Алабама» и окунулся в учебу. Когда я очнулся, было уже 12:20, на секунду меня охватила паника — вдруг опоздаю на ленч, но потом я вспомнил, что Кэнди тоже опоздает.
«Бонни Бэг» — это крошечное кафе, где подают сандвичи, его охотно посещают юристы, риэлторы и другая толкущаяся вокруг недвижимости публика, большая часть из которой имеет глубокие корни в Хантсвилле; Объезд они оставляют ребятам из НАСА и университетов.
— Ты меня напугала, — произнес я, опускаясь одновременно с Кэнди в кресло отгороженной кабинки кафе. — Догадался, что ты звонишь из «Беличьего Хребта», и испугался, что…
Как всегда, Кэнди выглядела весьма живописно в своей отглаженной цвета хаки униформе Департамента по озеленению. Некоторые девушки выглядят хорошенькими, не прилагая ни малейших усилий. Кэнди для этого приходится поработать, и это делает ее (для меня) даже более неповторимой, особенно после брака с женщиной, которая притворялась, но только притворялась, что презирает свою красоту.
— Не беспокойся, — отозвалась Кэнди, прерывая мои речи той самой улыбкой, которая в первую очередь и заманила меня в Алабаму, а также легким прикосновением к тыльной стороне ладони, тотчас разбудившим воспоминание о нашей «почти интимности» накануне вечером. — Просто мне надо было кое-что подписать, и все. Документ. Формальность. На самом деле это был ОИПЖ.
Я знал, что такое ОИПЖ. Отказ от искусственного поддержания жизни.
— Разумеется, это просто часть процесса, формальность и все такое. Но все равно это какой-то фатальный шаг, ты понимаешь, о чем я? — спросила Кэнди. — И больно так. Приходится разрешать им, фактически приказывать не бороться за жизнь твоего отца, позволить ему умереть.
— Кэнди… — пробормотал я. Наступила моя очередь взять ее за руку. — Твоему отцу девяносто лет. У него болезнь Альцгеймера. Рак. Седые, как снег, волосы. Ни одного зуба. Он неплохо пожил, но теперь…
— Восемьдесят девять, — поправила меня Кэнди. — Ему еще не исполнилось шестидесяти, когда родилась я. И жизнь у него была не такая уж прекрасная. Ужасная была жизнь. Он и сам был ужасным человеком. Он обездолил людей в четырех округах. Но все же… Он…
— Теперь он больше не ужасный, — сказал я. И это была правда. Я никогда не встречался с тем Виппером Биллом, которого все ненавидели. Я знал мягкого, одурманенного наркотиками страдальца. Целыми днями он смотрел передачи Ти-эн-эн и Си-эм-ти-ви, поглаживая, словно болонку, расстеленную на коленях салфетку. — Теперь он просто милый старик. Его проблемы и заботы в основном канули в прошлое. Теперь твоя очередь жить. И моя тоже. Ага, вспомнил! Мне звонил By! Насчет астрономического проекта, над которым он сейчас работает.
— Чудесно! — воскликнула Кэнди. By ей нравился. Он всем нравился. — Где он? Все еще на Гавайях?
— Наверное, — отозвался я. — Он не оставил номера. Да и какая разница. Все равно у меня нет канала выхода.
— Уверена, он еще позвонит, — улыбнулась Кэнди.
В «Бонни Бэг» вы не можете заказать, когда хотите. Вас вызывают, словно в начальной школе. Бонни, хозяйка, сама подходит с небольшой доской, на которой лежат пять видов сандвичей, каждый день одинаковых. На самом деле в начальной школе было, пожалуй, лучше, там вас вызывали, но никогда не подтаскивали доску прямо к парте.