— Что ты делаешь в моем телефоне? Это что, какой-нибудь псих звонит? Ты сексуальный маньяк?
Я потуже затянула полотенце вокруг бедер. Несмотря на закрытые шторы. Что-то я слышала насчет инфракрасного света. А еще бывают рентгеновские лучи. Кстати, именно это всегда беспокоило меня в истории с Суперменом. Как, спрашивается, он мог сосредоточиться на борьбе со злом, если все время видел девушек сквозь платья?
Но я отвлеклась.
— Мать твою, кто ты такой? Что ты делаешь в моем доме?
— Успокойся, Виктория. Я не в твоем доме. Я в твоем телефоне. Ты сама взяла трубку.
Никто не называл меня Викторией с тех пор, как умерла моя мать.
— Кто ты?
— Я уже спрашивал: ты хочешь длинный ответ или короткий ответ?
— Короткий, — буркнула я.
— Я — временная электронная сущность, которая заняла твой телевизор.
Я молчала.
— Виктория, ты еще здесь?
— Пожалуй, лучше послушать длинный ответ, — наконец отозвалась я.
— Хорошо. Тогда положи трубку и включи телевизор, я все объясню.
И без малейших размышлений я, как последняя идиотка, сделала, как он просил. Или оно просило. Какая разница. Телевизор включается тем же пультом, что и плейер. Было еще только полдевятого, но уже шло какое-то ночное ток-шоу. Там был какой-то парень, он сидел за столом и выглядел, прямо скажем, неважно. Похож он был на Конана О’Брайена.
Что-то он там бормотал, я прибавила звук.
— Спасибо, — заявил он. — Так как я являюсь частью матрицы, то имею доступ ко всей электронике в твоей квартире. К плейеру, к телефону, но телевизор — это реальный я.
— Ага, реальный, — пробормотала я — дескать, нас не купишь. А потом заглянула в кладовку и под диван.
— Разумеется, относительно реальный, — согласился он. — Реально меня реального не существует. Я — временная электронная сущность, созданная из ТВ-матрицы, чтобы вступить в контакт с…
— И как же тебя зовут? — перебила я. Мне показалось, что самое лучшее в этой ситуации, чтобы он — или оно — продолжал говорить. А я тем временем стала заглядывать в кухонный закуток, в ящики стола, в посудомоечную машину, даже в туалет. Я и сама не понимала, что ищу. Провода? Спрятанный динамик? Может, домового или гнома?
— Как зовут? — повторил он. — Я не подумал про имя.
— Даже временная электронная сущность должна как-то называться, — уверенно пояснила я. Двое, считаю я, всегда могут сыграть в игру, какой бы она ни была. Что-то вроде опроса Леттермана. Ну, знаете, когда он является к вам под дверь? Только на этот раз за дверью никого не было. Я уже посмотрела в глазок.
— Имя… — задумчиво протянул он и забарабанил пальцами по столу. — Я не знаю. Помоги мне придумать.
— Как насчет Джо? Или Джим, или Джон.
— Пусть будет Джо. — Он улыбнулся и расправил плечи. — Прекрасная идея. Шоу Джо. Интересно, можно организовать Джо-шоу-бэнд?
— Уймись, Джо, — охладила я его пыл. — Мне все еще хочется узнать, кто ты такой и что делаешь в моей квартире. Я тоже не прочь повеселиться, но всему есть предел, о’кей?
— Первое, — скучным голосом забубнил Джо. — Я не в твоей квартире. Я в твоем телевизоре. Если бы я действительно был там, ты не сидела бы так беспечно на подлокотнике дивана, слегка раздвинув ноги, а в них столько от Рубенса, что полотенце почти не скрывает…
Мои ноги сдвинулись так шустро, что даже колени хлопнули.
— Я вызываю полицию, — сдавленным голосом пропыхтела я, выключила телевизор, взяла трубку и набрала 911 с такой силой, что у меня чуть не сломался палец.
— Не волнуйся, — произнес все тот же голос из трубки. — Я тебя не вижу. Разве можно видеть с телеэкрана?
— А сейчас ты говоришь по моему телефону! — заорала я. — Оператор!
— Виктория, успокойся. Что именно ты собираешься сказать им, на 911?
Я стояла на ногах, а тут села. Он попал в точку. Может, у меня глюки? Эту новую штуку в косяке я пробовала сегодня в первый раз.
Бросив трубку, я поправила на бедрах полотенце и снова включила телевизор.
— Спасибо, — улыбнувшись, произнес он. Сейчас картинка выглядела поярче. Позади стола теперь висел большой плакат с надписью «Шоу Джо». Где-то в отдалении слышались звуки сыгрывающегося оркестра. — Объяснения займут какое-то время, — продолжал он. — Может, ты все-таки примешь свою ванну, почувствуешь себя комфортней. Если хочешь, я тебе маковой соломки пришлю.
Соломки? Все ясно. Это наркотик. Я почувствовала облегчение (хотя стало ясно, что придется с этим делом завязывать). Направив пульт на телевизор, я его выключила.
— Аста ла виста, бэби, — пробормотала я.