Ногтей не было в открытом меню.
Красного цвета в меню тоже не было.
Кен воспользовался уик-эндом, чтобы навестить Дома Мать. Был ее день рождения или юбилей? В общем, что-то в этом духе. Уик-энды Кен ненавидел. Он привык к лицу Кена и без него чувствовал себя не в своей тарелке. И он ненавидел свое старое имя, а Мать непременно желала называть его по-старому. Он ненавидел все мрачное и пугающее, что таилось снаружи. Чтобы не впадать в панику, он прикрыл глаза и замычал (снаружи он все это мог), пытаясь сымитировать умиротворяющий гул офиса.
Однако настоящее ничем не заменишь, и Кен так и не смог расслабиться, пока не началась рабочая неделя и он снова не оказался внутри. Он любил мягкое электронное гудение поисковых машин, деловой поток икон, приглушенное маслянистое свечение Коридоров, мерцающие Окна с их расслабляющими картинами периферии. Ему нравилась его жизнь и его работа.
И на этой неделе он встретил Мэри, точнее, она его встретила.
Кен-678 только что удалил папку с документами из Поиска и передавал ее на Печать. Впереди он видел туманную толпу иконок и понял, что у автобуса, развозящего рекламные сообщения, будет очередь, а потому остановился в Коридоре — в зонах с напряженным движением режим ожидания весьма поощрялся.
Положив папку на подоконник, Кен открыл Окно. Разумеется, воздуха там не было, зато был прекрасный вид. Во всех Окнах Microserf Office 6.9 была одна и та же заставка: мостовая, маленькие кафе, цветущие каштаны. Апрель в Париже.
Кен услышал голос:
<Чудесно, правда?>
<Что?> — спросил он, смутившись. Две иконки не могут открыть одно и то же окно, тем не менее вот она, рядом с ним. Красные ногти и все остальное.
<Апрель в Париже> — проговорила она.
<Я знаю. Но как…>
<Маленький трюк, которому я научилась> — Она указала на свою папку, лежащую на его собственной и светящуюся с правой стороны.
<…вы это сделали?> — закончил он предложение, потому что оно было в его буфере. У нее было лицо Мэри, как раз такое, как ему нравилось. И разумеется, красные ногти.
<Когда они светятся справа, Окно читает их обе как одну> — объяснила она.
<Вероятно, читает только правый край, — предположил Кен. — Ловко>
<Я — Мэри, — сказала она. — Мэри-97>
<Кен-678>
<Вы замедлили движение, когда проходили мимо меня на прошлой неделе, Кен. Тоже неплохой трюк. Я считаю, вы почти достойны представления. Большинство трудоголиков здесь, в Сити-холле, довольно некоммуникабельны>
Кен показал ей свой трюк с папкой, хотя, похоже, она его уже знала.
<Сколько вы уже здесь, в Сити?> — спросил он.
<Слишком долго>
<Почему я вас раньше не видел?>
<Может, и видели, но не обращали внимания, — ответила она и подняла руку с красным лаком на ногтях. — У меня их раньше не было>
<Где вы их взяли?>
<Это тайна>
<Они выглядят довольно мило> — заметил Кен.
<Так довольно или мило?>
<И то, и другое>
<Вы со мной флиртуете?> — спросила она, улыбаясь улыбкой Мэри.
Кен попытался придумать достойный ответ, но не успел. Ее папка замигала, режим ожидания прервался, и она исчезла.
Через несколько циклов на той же неделе он снова ее увидел. Она задержалась у открытого Окна в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». Он сунул свою папку поверх ее папки (свет справа) и встал рядом с ней, любуясь апрелем в Париже.
<Вы быстро учитесь> — с улыбкой заметила она.
<У меня хорошая учительница, — галантно отозвался он. А потом произнес то, что репетировал сотню раз: — А если и так?>
<Что значит «так»?>
<Флиртовал?>
<Значит, все — о'кей> — сказала она, улыбаясь улыбкой Мэри.
Кен-678 в первый раз пожелал, чтобы лицо Кена имело улыбку. Его папка мигала, но ему не хотелось пока уходить.
<Сколько времени вы уже в Сити?> — снова спросил он.
<Целую вечность. — Разумеется, она преувеличивала, но в каком-то смысле так и было. Она рассказала Кену, что работала в Сити, когда установили Microserf Office 6.9. — До этого архивы Офиса хранились в подвале, в металлических ящиках, а доступ осуществлялся руками. Я помогла занести их на диски. Это называлось «ввод данных»>
<Ввод?>
<Это было еще до нейронного интерфейса. Мы сидели снаружи, внутрь попадали через Клавиатуру и смотрели в нечто вроде Окна, называемого «Монитор». Внутри Офиса никого не было. Только картинки файлов и всего остального. И апреля в Париже тоже, конечно, не было. Его ввели потом, чтобы предотвратить клаустрофобию>