— Ты хочешь, чтобы мы ушли? — спросил Хол. Я бы сказала, спросил с надеждой. — Мы можем увезти ее обратно.
— Обратно — это куда?
— Джонни! — завизжала Рут Энн. — Немедленно прекрати! — От ее вопля задрожала вселенная.
— Рут Энн? — словно очнувшись, спросил Васкомб. — Я хотел привезти тебя сюда, но продал «ягуар». Ты разозлилась, потому что я показал ребятам твой бюстгальтер в «бардачке». Сам не могу понять, зачем я продал эту машину. Просто не верю.
— Джонни, ты правда умер? Тебя хоронили в закрытом гробу. Прости, что не отвечала на твои письма. Сейчас я жалею.
— Какие письма?
— Ты писал мне каждый день много недель. Или каждую неделю много месяцев? Ты что, не помнишь?
— Я помню, как расстегнуть твой бюстгальтер одной рукой. Но не помню тебя. И помню, что я мертвый. Если уж сюда попадаешь, то попадаешь навсегда. Как только ты стал мертвый, то мертвым и остаешься. И в будущем, и в прошлом. Так мне кажется.
— Пошли отсюда, — скомандовал Хол. Мне пришлось согласиться. Мы оба повернулись к другой стене. Рут Энн повернулась вместе с нами.
Небо было темным, но ярким, как на негативе. А холмы — белыми, но темными.
— Что случилось с Джонни? — спросила Рут Энн.
— Я не знаю, — соврала я и посмотрела на стоящего рядом Хола. Он шагнул к скамейке, но там была стена, мы проскользнули сквозь нее в темноту, которая обернулась листьями и деревьями, и мы снова оказались перед знаком стоянки. Дырки от пуль и все такое.
— Отвезите меня домой, — потребовала Рут Энн. Не знаю, может, она была не в себе. Так она рыдала. — Сейчас же, сию минуту!
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
На следующий день было воскресенье, моя смена была двенадцать часов подряд. Когда я добралась до «Квик-Пик» в 19:00, Хол с обеспокоенным видом меня уже ждал.
— Говорил я тебе, что она сумасшедшая, — первым делом заворчал он. — Как ты думаешь, что она будет делать?
— Рут Энн? Ничего. Ничего она не будет делать.
— Ты шутишь? Она рыдала всю дорогу домой, а когда заходила в дом, была как зомби. Неужели ты думаешь, ее муж ничего не заметит? Он может выкинуть меня из колледжа.
— В любом случае они разводятся, — отмахнулась я. — И как тебя могут выкинуть из колледжа, если ты слушаешь только один курс?
— Два.
Было ясно, что он не собирается рассуждать рационально, и потому я сменила тему:
— Кстати о колледже. Ты поговорил со своим профессором?
— Да, я же рассказывал тебе. Он говорит, это, вероятно, вселенная-карман. Они нарастают на основной вселенной, как пузырьки.
— На основной вселенной?
— На своей второй работе он скажет, что заболел, и сможет поехать с нами вечером.
— Сегодня?
— Он боится откладывать. Боится, что она исчезнет или что-то в этом духе. Хочет сначала проверить. Мне это на руку — заработаю авторитет.
— А что этот парень преподает? Я-то думала, ты изучаешь бизнес.
— Его курс называется «Непространственные стратегии». Это по маркетингу. Но он вставляет туда кое-что из физики, это его хобби. Он хочет снять видео.
— Не оборачивайся, — прошипела я.
Рут Энн только что подъехала, точнее, ее подвез муж в их новом «Вольво-740 Турбо» с интеркулером, чтобы это ни значило.
— Рут Энн выходит из машины, — прокомментировала я. — Она одета так, как будто они собираются в церковь. Она подходит.
— Камилла, — проговорила Рут Энн. — И ты. Везде на вас натыкаешься. Я сказала Эрвину, что собираюсь купить сигарет. — И она бурно зарыдала.
— Господи! Рут Энн! — воскликнула я. — Что случилось?
Эрвин приветственно махнул рукой из машины, я махнула в ответ. Он — местный сенатор, а они всем машут.
— Что случилось?! Ты еще спрашиваешь! Ты понимаешь, что вчера вечером я разговаривала со своей единственной настоящей любовью! Я нашла его там, где любовь никогда не умирает.
— Рут Энн, ты говоришь словами из песни по радио, — скептически заметила я, не имея в виду делать ей комплимент.
— Это просто вселенная-карман, — вмешался Хол.
— Там просто находится парень, который просто — моя первая любовь, — с сарказмом отозвалась она.
— Ты же послала его к черту, помнишь? — спросила я. — Кроме того, Рут Энн, он же умер.
Рут Энн снова начала плакать. На этот раз она рассыпала деньги по всему полу. Хол наклонился их подобрать. Джентльмен, а как же иначе!
— Я же говорил тебе, она сумасшедшая, — сказал он. Пробурчал.
— Это он про меня? Камилла, я не хочу, чтобы Эрвин увидел мои слезы. Веди себя так, как будто мы смеемся. Пусть он видит, что ты улыбаешься. Вот так, хорошо.