Не снижая скорости, Свендсен снял переговорную трубку и спросил, куда ехать. Сначала он слышал только тишину, затем донесся звук, как будто Корвит прочищал горло.
— А… ну да. Я сегодня еду в контору. Э-э… Парк, двести тридцать.
На Пятьдесят седьмой улице Свендсен повернул на восток и ехал до Парк-авеню, а по ней на юг до Сорок второй. Выйдя, он открыл заднюю дверцу и замер. Ледьярд Корвит не двигался. Он смотрел в окно и продолжал беззвучно свистеть.
— Ваша контора, сэр, — вполголоса произнес Свендсен.
Корвит вздрогнул и посмотрел на него, явно не понимая. Затем моргнул.
— Ах, ну конечно! Простите. — Опустив глаза, Корвит выбрался из машины, но, отойдя на несколько шагов, вернулся. — Э-э, Свендсен! — Вытащив из кармана бумажник, он сунул две купюры в руку шофера. — Это вам, чтобы продержаться до зарплаты. Заедете за мной в половине четвертого. — Снова опустив голову, он удалился.
Свендсен посмотрел на две десятки в руке и направился к табачному магазину «Гейтвей». Там он купил блок сигарет и две пачки жевательной резинки и, мрачно жуя, пошел обратно к машине.
Первые снежинки посыпались, когда они поехали домой, а когда добрались до Парквей, окрестности покрывало легкое белое одеяло. Шофер включил «дворники» и подался вперед, напряженно вглядываясь в дорогу.
Въехав прямо в гараж, он оглянулся, чтобы посмотреть, не следит ли за ним кто-то из дома. Бурое кирпичное здание было окутано безмолвием. Закрыв раздвижные ворота, Свендсен сел на заднее сиденье «линкольна», вытащил из кармана отвертку и снял крышку переговорного устройства. Аккуратно положив винты сбоку, он исследовал паутину проводков, затем достал из кармана кусочек провода и присоединил. Теперь микрофон был включен постоянно, и водитель мог слышать все, что происходит в салоне. Тщательно привинтив крышку, он поднялся в свою комнату.
Тем же вечером, когда Свендсен доедал свой обед, двери столовой распахнулись, и в кухню вошла темноволосая девушка с подносом в руках. Она была ниже и полнее Хильды, но похожа на нее. Их вполне можно было принять за сестер. Она, однако, была гораздо искуснее загримирована и держалась вполне уверенно — ни малейшей робости в повадке, ни следа безнадежности в глазах.
Поднос в ее руках был почти полон. Поставив его у раковины, она спросила:
— Вы Свендсен?
Шофер поставил чашку с кофе на блюдце, вытер губы, положил салфетку на стол и, наконец, поднял глаза.
— Да, мисс, — вежливо сказал он, но не встал.
Недовольство и удивление в ее глазах уступили место чему-то, похожему на насмешку. Взглянув на шофера еще раз, повнимательнее, девушка сказала:
— Через полчаса мы едем в город. Приготовьте машину, пожалуйста.
Свендсен смотрел ей вслед, пока дверь не закрылась, потом спросил:
— Кто это?
— Это мисс Дора, старшая, — ответила Патрисия, убирая со стола.
Зевнув, Свендсен поднялся и подошел к окну. О чем-то задумавшись, он хмуро глядел в темноту. По-прежнему шел снег. Вскоре дворецкий и старшая горничная поднялись наверх. Свендсен наблюдал, как хлопочут кухарка и Патрисия. Шли минуты.
— У вас что, принято подавать еду в комнаты? — спросил он после долгого молчания.
Патрисия подняла на него глаза, не сразу поняв, о чем он говорит.
— Что?
Он кивнул на поднос.
— А, это для Киттен. Не знаю, зачем они вообще носят ей еду. Она не ест, не пьет и вообще ничего не хочет.
— А почему еду носите не вы?
Патрисия открыла небольшой шкаф возле раковины и поставила туда поднос. Ее ноздри презрительно раздулись.
— Я! — с издевкой сказала она. — Это просто смешно! Она же никого к себе не подпускает. Сидит, запершись в своей комнате, и дуется на весь свет.
Прислонившись к подоконнику, Свендсен почесал за ухом.
— Запершись в комнате?
— Ну да! — Патрисия скривила губы. — Господи помилуй, да вы когда-нибудь читаете газеты?
Прежде чем он успел ответить, дверь в столовую отворилась, и показалась Дора. Прислонившись плечом к косяку, она натягивала черные перчатки.
— Свендсен, мы вас ждем, — холодно произнесла она.
— Простите, мисс. Я потерял чувство времени. Я буду… — Он умолк, поскольку дверь уже закрылась за Дорой. Похоже, она поквиталась с ним за то, что он не сразу ответил ей.
Свендсен снял пальто и шляпу с вешалки в коридоре и поспешил на улицу, на ходу застегивая пуговицы.
Когда он подрулил к парадному входу, Хильда и Дора уже ждали в снопе света, лившегося из открытой двери. Дора проскользнула мимо, даже не посмотрев на него, а Хильда дала ему адрес на Пятой авеню, в районе восьмидесятых улиц. Она уже собиралась сесть в машину, когда сестра остановила ее.