Язычество заразно — более заразно, чем дифтерит или набожность, и племянницу священника тащили в церковь почти что силком. Как обычно, она не понимала, зачем ей туда нужно. Почему она не может посидеть на солнышке с молодыми людьми? Эти молодые люди, которые только что появились, подтрунивали над бедной девочкой. Миссис Ханичёрч принялась защищать традиционную веру, и в разгар схватки на ступенях показалась мисс Бартлетт, одетая по самой последней моде.
— Дорогая Мэриэнн, прошу меня извинить, но у меня нет мелочи — только соверены и монеты по полкроны. Может кто-нибудь дать мне…
— Легко! Забирайся. О господи, как шикарно ты выглядишь! На этом фоне нам будет стыдно за наши наряды.
— Если я не надену свои лохмотья сейчас, то где мне их еще носить? — с упреком проговорила Шарлотта. Она поднялась в экипаж и устроилась спиной к лошади. Возница крикнул, и они отправились.
— Пока! Ведите себя хорошо! — крикнул им вслед Сесиль.
Тон был издевательский, а потому Люси прикусила губы. Про «церковь и так далее» они с Сесилем имели достаточно неприятный разговор. Сесиль говорил, что человек обязан тщательно себя исследовать, а вот Люси не хотела этого делать. Он уважал честную веру, но считал, что честность есть следствие духовного кризиса, и он представить себе не мог, чтобы честность давалась нам по праву рождения и росла в нас вольно и свободно, как цветок навстречу солнцу. Все, что Сесиль говорил на этот счет, больно кололо Люси, хотя ее жених и источал толерантность каждой своей порой. Нет, Эмерсоны были не такие.
С Эмерсонами она встретилась после церкви. Перед храмом стояла череда экипажей, и коляска Ханичёрчей оказалась как раз напротив виллы «Кисси». Чтобы сэкономить время, они прошли к ней через газон и обнаружили отца и сына, которые курили в саду.
— Представь меня, — сказала миссис Ханичёрч дочери. — Если, конечно, молодой человек не считает, что мы уже знакомы.
Джордж явно считал именно так, но Люси проигнорировала эпизод у Святого озера и представила мать и Эмерсонов друг другу. Старший Эмерсон приветствовал дам с большой теплотой и сообщил Люси, как он рад, что она выходит замуж. Та ответила, что тоже рада этому обстоятельству, а потом, пока не подошли мисс Бартлетт, Минни и мистер Биб, перевела разговор в более безопасное русло и спросила отца, как ему нравится его новый дом.
— Отличный дом, — ответил он, но Люси заметила нотку смущения в его голосе. Раньше она не видела его смущенным.
Эмерсон объяснил:
— Уже потом мы узнали, что в дом собирались переехать сестры Элан и что мы, по сути, поломали их планы. Женщины не любят, когда с ними так поступают, и я серьезно расстроился.
— Думаю, здесь кто-то кого-то не так понял, — смущенно сказала миссис Ханичёрч.
— Нашему хозяину сообщили, что приедут люди совсем не такие, как мы, — вступил Джордж, который решил поддержать разговор. — Люди искусства. Он разочарован.
Повернувшись к Люси, старший Эмерсон спросил:
— Может быть, нам стоит написать сестрам Элан и сообщить, что мы отказываемся от дома? Как вы думаете?
— Да нет. Если вы уже приехали, то оставайтесь, — ответила она. Необходимо было сделать так, чтобы никто не стал открыто осуждать Сесиля, имя которого не называли, но чья роль в этом деле была всем известна.
— Так Джордж и говорит, — сказал старший Эмерсон. — Пусть, говорит, сестры Элан отправляются куда подальше. Хотя это и не вполне по-доброму сказано.
— В мире не так много добра, — проговорил Джордж, наблюдая за солнечными лучами, отражающимися от стекол проезжающих экипажей.
— Именно так! — воскликнула миссис Ханичёрч. — Именно так я и говорю. Стоит ли нам трепать друг другу нервы по поводу каких-то сестер Элан?
— В мире не так много добра и не так много света, — продолжил Джордж задумчиво. — Где бы мы ни стояли, мы отбрасываем тень, и не стоит в погоне за жизненными благами двигаться с места на место, ибо наша тень следует за нами. Выберите место, где вы не принесете никому вреда, и стойте там, сколько сможете, лицом к солнечному свету.
— О, мистер Эмерсон, да вы философ! — улыбнулась миссис Ханичёрч.
— Что?
— Я говорю, из вас получится изрядный философ. Надеюсь, вы еще не читаете лекции моему бедному Фредди?
Джордж радостно улыбнулся, и Люси поняла, что ее мать и Джордж отлично поладят.
— О нет! — ответил Джордж. — Это он мне читает лекции. И это его философия. Разница в том, однако, что он с этой философией начинает жизнь, а мне сначала пришлось ставить перед жизнью много вопросов.
— Что вы имеете в виду? Впрочем, не будем об этом. Не объясняйте. Фредди сегодня с нетерпением ждет вашего визита. Вы ведь играете в теннис? Как вам партия в теннис в воскресенье?