Подруги делились маленькими женскими секретами, обсуждали начальство, зарплату, новых людей, проблемы на работе. Анна впервые поняла, что значить доверяться человеку, который искренне сочувствует и понимает. Она любила Ольгу и всегда знала, куда может пойти, если будет очень плохо…
Именно Ольга позвонила Анне вечером того дня, когда Юсупов ее уволил.
— Ой, Анечка, ты еще не спишь?
— Нет, — тяжело вздохнула Анна.
— А что так? — Голос подруги был полон искреннего участия.
— А ты не в курсе? Меня уволили.
— Я тебе поэтому и звоню, — Ольга слегка замялась. — Знаешь, ведь мне предложили твое место.
— Да? — Анна слегка растерялась. — И что ты сказала?
— Ты же знаешь, у нас с Пашей долги… За квартиру надо платить, мы ведь снимаем… Как мне деньги нужны!
— Что ты сказала?
— Ой, Анечка, я хотела сначала тебе позвонить, но он даже подумать не дал.
— Вот как? И что?
— Ты прости… Я с сегодняшнего дня в твоей должности работаю.
— Поздравляю, — сухо сказала Анна.
— Ну ты не сердишься? Разве у меня был выбор?
— А ты разве с голоду умираешь? У тебя ребенка нечем кормить или родители болеют? Насколько я знаю, детей у тебя нет, все ближайшие родственники здоровы, неплохо зарабатывают. Откуда у тебя долги? Тряпок красивых опять накупила?
— Ой, Аня, я понимаю, тебе сейчас плохо…
— Нет, что ты! Мне очень даже хорошо!
— Ты что, хотела бы, чтобы меня тоже уволили? — Голос Ольги дрогнул.
— Ты можешь и другую работу найти, у тебя финансово-экономическое образование. Кстати… — У Анны вдруг словно пелена спала с глаз. — Это не ты, случайно, пустила сплетню? Что я, мол, пообещала уволить всех, кто мне не угодит, и что я на фирме настоящая хозяйка?
— Что ты, что ты!
— И не ты ли первая сказала, что не хочешь со мной работать? Что ж, ради такой должности и зарплаты можно постараться.
— Ладно, Анечка, поздно уже. Ты успокойся и завтра мне позвони. Ладно? — заискивающе бормотала Ольга.
— Зачем?
— Ну, надеюсь, на наши отношения все это не повлияет? Мы ведь по-прежнему подруги?
Анна молчала.
— Аня, ты позвонишь завтра? — Милый Оленькин голосок сделался умоляющим, она всегда умела выпрашивать.
— Позвоню, — Анне хотелось только одного — прекратить этот разговор.
Положив телефонную трубку, она грустно подумала: «Вот и подруги у меня теперь нет. Что дальше?»
Утром следующего дня в их палату снова пришла Елена Михайловна.
— Говорят, ты не ешь ничего? Через катетер кормить будем? Юлю позвать?
Анна попыталась сесть. Желудок совсем отвык от еды, даже в животе не урчало.
— Не надо. Я сама.
— Вот и хорошо. Сейчас скажу, чтобы бульон принесли. Ну что, полегче сегодня?
— Да.
— В окно больше прыгать не хочешь?
Анна промолчала.
— Я тебе тут успокоительное назначила. Только сначала надо поесть, это обязательно. Совсем ты себя довела. Давай, поешь как следует, а я к тебе через часок зайду.
— Зачем?
— Тебе молчать нельзя. Ты разговаривай, разговаривай, хоть сама с собой. Замолчишь — дурные мысли сами в голову и полезут. Вспоминай, ругай его, только вслух, врагов своих ругай, бабулькам расскажи, они любят послушать. А я к тебе еще зайду.
Елена Михайловна ушла, а через несколько минут недовольная Юля принесла тарелку бульона. По лицу медсестры было видно, как это ее раздражает.
— Я вас обидела? — не выдержала Анна.
— Тоже мне, королева! Ешь, давай, ты у меня не одна. Старухи сами в столовую ходят, а тебе в палату бульончик носят! Ох уж мне эти царские особы! — И Юля отвернулась к окну.
— Я же больная.
— Это они больные, — кивнула медсестра на затихших старушек. — Ay тебя просто блажь. Только от безделья можно такую глупость сделать: травиться.
— Откуда вы знаете?
— Да уж знаю! А ненормальная — так иди к психам, самое твое место.
— Я не буду есть, — Анна резко отодвинула тарелку, бульон расплескался, попал на простыню.
— Стирать не тебе, можно и пошвыряться! Сейчас принесу катетер да позову Светлану Степановну, так узнаешь! Ешь давай! — прикрикнула Юля.