– Ну вот и славненько. – Сорокин, достав из своей папочки другую дактокарту, положил ее на стол рядом с акимовской: – Товарищ Брусникина, сличайте. По-моему, полное совпадение.
Она лишь мельком глянула на обе бумаги и отвернулась.
– Ну и пожалуйста. Я воровка, форточница, признаюсь в кражах… а между прочим, каких? А то, может, у вас на меня нет ничего, а я тут расстегнусь.
– Есть, не волнуйтесь, – заверил капитан, – квартира драматурга Синявского, поэта Лисина, беллетриста Попова, всего семь эпизодов.
– А, так это она в форточку лазила, к Брусникиным! – обрадовался Колька. – Вот, а я решил, что в ушах от слабости звенело. И, надо думать, спряталась у Цукера в подвале?
– Что скажете? – спросил Сорокин.
– Не докажете, – пренебрежительно заметила Зоя.
– Да, первый раз у вас не получилось. И потому вы решили воскреснуть, выдать себя за погибшую Брусникину, чтобы спокойно обыскать бывший каминный кабинет… – Капитан сделал паузу, глянул на Лапицкого: – Сами не расскажете подробности?
– Я ни слова не произнесу, – тихо, спокойно по своему обыкновению, заявил он, – только в присутствии прокурора. Положим, самоуправство признаю, но вы меня обвиняете в чем-то совершенно несуразном.
– В чем же? – тотчас спросил Сорокин.
Поп с улыбкой развел руками: мол, я уже все сказал.
Капитан колебался с минуту, потом встал, пожал руки Кольке и Пельменю:
– Спасибо, товарищи, за содействие. Обязательно направим благодарственные письма по месту работы.
– Нам бы справочки, – попросил Пожарский, – о том, что мы у вас были.
– И хорошо бы сроком до вечера, – деловито сказал Андрей, – все-таки мы утрудились…
– Иван Саныч, обеспечьте.
– Есть.
– Лейтенант, вы остаетесь на телефоне, не соединяйте меня ни с кем, скажем, полчаса. Мне необходимо поговорить с гражданами с глазу на глаз.
Получив заслуженные «справочки», из которых следовало, что они вызваны в отделение и будут тут пребывать до конца рабочего дня, Колька и Андрей вывалились на свежий воздух.
Пельмень протянул товарищу папиросу:
– Хорошо размялись, а, Никол?
– Не то слово.
– Чего только на свете не бывает. Вот хорошо, что ты сразу сообразил податься на развалины.
– Да уж, оба молодцы, – заметил Пожарский и, помрачнев, заметил:
– Хорошо, что эти двое, Маслов с Приходько, догадались Гладкову посторожить, а то и эту пришлось бы вылавливать из озера.
– Хмельникова, значит, эти двое утопили? – тоже чуть померкнув, произнес Пельмень. – Гадюка, конечно, но что-то жестковатенько. И за что, главное?
– Да плевать на него, по правде, – признался Пожарский, – меня больше интересует, что все-таки они искали в камине.
– И в гробу, – хохотнул Андрюха, – видал, какую траншею вырыли.
– Да, домовина ничего себе была, наверное, какой-то дамочки. Подушки в гробу, кружева всяческие.
– Бр-р, лезть туда – ни за что, – заявил Пельмень и тотчас поправился: – Ну если только очень надо!
– Точно, – поддакнул Пожарский, глянув в другой конец улицы.
Андрюха проследил за его взглядом и радостно оскалился:
– Гля, никак стукнутый вышел? У нас прям конвейер – одного сапожника загребли, а на очереди уже другой.
Колька свистнул. Сахаров, который шел впереди, повернулся и раскланялся.
– Выпустили тебя, болезный? – спросил Пельмень. – Опять барыжить станешь?
– Не стану, – заявил Цукер. – Только я и не барыжил. Иду вот мастерскую открывать, а то попа, говорят, замели во тьму кромешную, а кто ж населению обувь починять будет?
– Ну-ну, дело хорошее, – одобрил Колька. – А знаешь, мы с тобой пойдем.
– Чего это вдруг?
– Поможем. Тебе ж тяжело пока будет.
И, не обращая внимания на слова Цукера о том, что он и сам прекрасно управится, пошли с ним вместе. По пути Пельмень, который из-за Анчутки и по старой памяти Сахарова недолюбливал, доканывал его своими речами.
– Я вот, Рома, все никак в толк не могу взять, за что тебя по голове огрели. Уж такой ты умница и ловкий парень, ну никто тебя не обскачет.
– Ну не так чтобы…
– Вот и я говорю: ловкий ты парень, Рома Сахаров, а вот находится какая-то редкая сволочь, и прямо тебя по умной голове. А за что, спрашивается?
– В самом деле, за что? – кротко спросил Цукер. – Работаю, никого не трогаю…
– Ботиночки-сандалики починяешь, – подхватил Колька, – а заодно, ну то есть в свободное от работы время, можно и подтибрить того-другого, скажем, с вагонов у Трех вокзалов, а то и кого из мелкоты подбить на такую вот разгрузку, да, Сахаров?
– Понятия не имею, о чем ты.