— Скажи «да».
— Д… д… да.
— Хорошо.
Достав из кармана салфетку, он зажал другой рукой нос Аннет, а когда та открыла рот, захватил салфеткой язык и вытянул его на дюйм изо рта. Она резко дернула головой, но тут же поняла, что боль намного сильнее, чем от зажатого носа.
Она заставила себя успокоиться.
Джейкоб Свонн держал «кайсюн», любуясь лезвием и рукояткой. Кухонные принадлежности часто выглядят весьма стильно. Солнечный свет отразился в верхней половине лезвия, мерцая в зарубках, будто в морских волнах. Свонн осторожно провел острием по языку жертвы, оставив темно-розовую полоску, но без крови.
Из ее рта вырвался какой-то звук. Возможно, «пожалуйста».
«Маленький мясник…»
Он вспомнил, как всего несколько недель назад обрабатывал этим же самым ножом утиную грудку, делая три неглубоких надреза, чтобы быстрее вытопился жир.
— Слушай внимательно, — прошептал он, наклоняясь и приближая губы к уху девушки. Ее разгоряченная кожа коснулась его щеки.
Совсем как на прошлой неделе.
Точнее — почти как на прошлой неделе.
Глава 7
Передав эстафетную палочку Райму и команде, капитан Билл Майерс ушел, забрав с собой свой раздражающий жаргон.
Хотя дело о сговоре с целью убийства Морено в некотором отношении выглядело достаточно внушительно, в Нью-Йорке, помимо него, расследовались тысячи других дел, наверняка требовавших внимания капитана и его загадочного спецотдела.
Райм также предположил, что капитану хочется дистанцироваться от происходящего. Майерс поддержал окружного прокурора — в чем не было ничего удивительного, поскольку полиция и прокуратура являлись сиамскими близнецами, — но теперь для него настал момент удалиться в неизвестном направлении. Райм вспомнил о политических амбициях, которые почувствовал ранее. Если он был прав, то Майерс собирался издали наблюдать за развитием событий, а затем в лучах славы вернуться на подиум, когда перед ним в наручниках поведут преступника. Либо, если вся эта история закончится кошмаром для публичного образа полиции, полностью исчезнуть. Что было вполне вероятно.
Райма это не особо волновало. Собственно, он был даже рад, что Майерс ушел. В присутствии любых других поваров на кухне он чувствовал себя неуютно.
Лон Селитто, естественно, остался. Формально являясь ведущим расследование, он сидел в скрипучем ротанговом кресле, размышляя, не взять ли с подноса кекс, хотя уже успел обгрызть половину булочки. Он дважды надавил на живот, будто ища подтверждения, что благодаря новой диете уже сбросил достаточно веса, чтобы заслужить порцию выпечки. Но он ошибался.
— Что известно о начальнике НРОС? — спросил Селитто у Лорел. — О Мецгере?
— Сорок три года, — начала она снова излагать по памяти, не сверяясь с записями. — Разведен. Бывшая жена — частнопрактикующий юрист на Уолл-стрит. Прошел подготовку офицеров резерва в Гарварде. Затем служил в армии в Ираке — начал лейтенантом, закончил капитаном. Говорили о дальнейшем его повышении, но оно не состоялось из-за ряда проблем, о которых я расскажу позже. После ухода в отставку поступил в Йельский университет, где получил степень магистра государственной политики и права. Работал в Госдепартаменте, после чего пять лет назад перешел в НРОС, заняв пост исполнительного директора. Когда в прошлом году тогдашний глава НРОС подал в отставку, его должность получил Мецгер, хотя был одним из самых молодых в руководстве. Ходят слухи, будто ничто не могло помешать ему стать у руля.
— Дети? — спросила Сакс.
— Что? — запнулась Лорел.
— У Мецгера есть дети?
— Думаете, кто-то оказывал на него давление посредством детей, вынуждая браться за сомнительные задачи?
— Нет, — ответила Сакс. — Я просто поинтересовалась, есть ли у него дети.
Удивленно моргнув, Лорел сверилась с записями.
— Сын и дочь. Школьники. Его на год лишили права опеки. Сейчас разрешено с ними видеться, но в основном они с матерью. Вообще, Мецгер еще тот ястреб. Известны его слова от двенадцатого сентября две тысячи первого, что на Афганистан следовало бы сбросить ядерную бомбу. Он открыто заявляет о нашем праве на упреждающую ликвидацию врагов. Его непримиримые противники — американские граждане, уехавшие за границу и участвующие в том, что он считает антиамериканской деятельностью, — например, выступления на стороне мятежников или поддержка террористических группировок. Но это все его личная политика, и для меня она не имеет значения. — Последовала пауза. — Куда важнее, что он психически неустойчив.