И у матери, и у отца Линча были братья и сестры (по двое с каждой стороны), и все, кроме одного, были женаты и имели детей, поэтому семья была большой – с великим множество тетушек, дядюшек и двоюродных братьев и сестер. Все они время от времени собирались в доме дедушки и бабушки Линча по материнской линии в Бруклине. «Тетя Лили и дядя Эд были добрыми и приветливыми людьми, а их дом на Четырнадцатой улице был словно рай: у Лили был огромный стол, который занимал большую часть кухни, и за ним помещались все, – вспоминает кузина Линча Елена Зегарелли. – Когда приходили Эдвина и Дон с детьми, это был большой праздник: Лили готовила роскошный обед, и подтягивались все»[5].
Родители Линча были исключительными людьми. «Наши родители разрешали нам делать абсолютно сумасшедшие вещи, сейчас ты бы не стал такого делать, – сказал Джон Линч. – Они были очень открытыми и никогда не заставляли нас поступать так или иначе». Первая жена Дэвида Линча, Пегги Риви, рассказала: «То, что Дэвид рассказывал мне о своих родителях, совершенно экстраординарно: если у ребенка появлялось желание чему-то научиться, чему бы то ни было, оно воспринималось абсолютно серьезно. У них была мастерская, где можно было творить все что угодно, и немедленно возникал лишь один вопрос: как нам это сделать? Идеи в голове мгновенно воплощались в реальном мире, и это было очень сильно».
«Родители Дэвида поддерживали желания своих детей быть теми, кем им хочется, – продолжила Риви. – Но у отца Дэвида были иные стандарты поведения. Относись к людям хорошо и когда что-то делаешь – делай это хорошо. У него было с этим очень строго. Дэвид тоже отличался исключительным перфекционизмом, я уверена, что это как-то связано с его отцом»[6].
Друг детства Линча, Гордон Темплтон, запомнил мать Линча «отличной домохозяйкой. Она шила одежду для детей и была мастерицей на все руки»[7]. Родители Линча сохранили романтику по отношению друг к другу. «Они всегда держались за руки и целовали друг друга на прощание», – рассказала Марта Леваси, а еще, подписывая письма, мать Линча писала «Санни» и рисовала рядом солнышко и «Дон» – и рисовала рядом деревце. Они были убежденными пресвитерианами. «Это была важная часть нашего воспитания, – говорил Джон Линч. – Мы ходили в воскресную школу. А наши соседи Смиты были полной противоположностью нашей семье. По воскресеньям Смиты заводили свой роскошный Форд Т-берд и уезжали кататься на лыжах, а мистер Смит курил сигарету. Мы же забирались в наш Понтиак и ехали в церковь. Дэвид думал, что Смиты крутые, а наша семья – зануды».
Дочь Линча Дженнифер помнит свою бабушку «строгой, правильной и очень активной в церкви. У Санни было отменное чувство юмора, и она очень любила своих детей. У меня никогда не возникало ощущения, что Дэвид был любимчиком, но совершенно точно она беспокоилась о нем больше, чем об остальных. Мой отец нежно любил обоих родителей, но в то же время презирал всю эту благопристойность, аккуратный белый забор и прочее. Он испытывал ко всему этому определенные романтические чувства, но в то же время терпеть не мог, потому что он хотел курить сигареты и посвящать жизнь искусству, а они ходили в церковь и все у них было безупречно, тихо и хорошо. Это немного сводило его с ума»[8].
Семья Линча жила в одном тупике по соседству с несколькими мальчишками, примерно ровесниками, в нескольких домах друг от друга, и все они подружились. «Нас было восемь, – рассказал Темплтон. – Был Уиллард “Уинкс” Бернс, Гэри Ганс, Райли “Райлс” Катлер, я, Марк и Рэнди Смиты, и Дэвид и Джон Линчи, и все мы были как братья. Все мы зачитывались журналом Mad, катались на велосипедах, летом купались в бассейне, ходили друг к другу в гости и слушали музыку. Мы были свободны – могли кататься на велосипедах до десяти вечера, самостоятельно ездить в центр на автобусе, мы все присматривали друг за другом. И все любили Дэвида. Он был дружелюбным, компанейским, скромным, преданным и всегда приходил на помощь».
Линч представляется смышленым мальчиком, которому очень не хватало изысканности – а ее сложно разыскать в Бойсе 50-х годов, – и в детстве он твердил о том, что «вот бы случилось что-то из ряда вон». Телевидение принесло первые альтернативные реальности в дома американцев, и это стало размывать уникальную атмосферу провинциальных городов по всей стране. Может показаться, что такой проницательный ребенок, как Линч, уловил волну коренных изменений, которые начали менять облик страны. В то же время он как нельзя лучше соответствовал времени и месту, в которых родился, и был преданным бойскаутом; а когда вырос, периодически напоминал о своем статусе скаута-орла – высшем, который может заслужить скаут.