— О, на курсы по психологии ходишь, а, Рон? — улыбнулся Боб.
— Да так, факультатив. Один семестр.
— Ну, чем кто занимался целый день? — спросила Векки.
Рон посмотрел на Баунти. То, что заметил Джейми, было, похоже, лишь отблеском глубинного пожара, залившего щеки Баунти.
— В библиотеке работали, — ответил Рон, уставясь на дно тарелки. И, взглянув прямо в глаза Бобу, добавил: — Искал ценные книги и ключи.
— А я и не знала, что нам библиотека досталась, — удивилась Векки.
— Есть успехи? — спросил Боб.
— Есть парочка книг, надо будет в городской библиотеке выяснить. Может, дадут за них что-нибудь. Оригинал он был, Эфраим, это точно.
— Странные книги? — спросил Боб.
— Некоторые. Куча статей по гипнотизму. «Персональный динамический магнетизм». Хотите стать гипнотизером? — ухмыльнулся Рон. — Съешьте фунт изюму, станьте с полным бокалом воды в вытянутой руке и, глядя в зеркало, произносите: «Я всесилен». Ура! Вы — гипнотизер.
— Надо попробовать, — сказал Боб. — Так. Еще?
— Старый толковый словарь. Может представлять ценность. Уэбстер.
— Да есть у нас Уэбстер, — заметил Джейми, — невелика ценность.
— Э-э, не такой. С военным разделом. Как, например, пользоваться алебардой.
— А что это — алебарда? — спросила Баунти.
— Вроде копья. Длинней. Изысканней. Людей протыкать, — пояснил Рон.
Баунти подавилась куриной котлеткой. Боб поднял бровь, но ничего не сказал.
— Ну, сын, — спросила Векки, обращаясь к Джейми, — а вы с Харвест?
— Груши околачивали, — встрял Рон.
— В самую точку. Именно околачивали. — Джейми довольно ухмыльнулся. — Что, Харвест, покажем им?
— Думаешь стоит? — Харвест важно нахмурилась.
— Уверен.
— Ладно, принесу сейчас.
Джейми сгреб в сторону остатки трапезы. Харвест осторожно положила на расчищенное место сверток, не спеша распеленала находку.
— У-у, — выдохнула Баунти.
Все сидели и смотрели. Полусфера мерцала. По очереди протягивали руки: потрогать.
— Что это, черт возьми? — спросил Рон.
— О, старое яйцо, не более, — промурлыкала Харвест. — Мы… в смысле, Джейми. Шел себе и вдруг споткнулся об него. Когда «околачивал».
— А где конкретно ты об него «споткнулся»? — поинтересовался Боб.
— А где, по-вашему, можно найти волшебное яйцо, — ответил как бы раздраженно Джейми. — Под Колдовским Холмом, разумеется.
Пока Боб исследовал яйцо, Джейми и Харвест поведали слегка отредактированную историю находки. Оба думали, что, когда чужие руки коснутся «их» яйца, возникнет что-то вроде приступа ревности, но странная сила, страсть обладания скорлупой, похоже, иссякла. «Как лунный свет при первых лучах солнца, — подумал Джейми. — Если яйцо — Луна, то что же Солнце?»
Знать это ему, пожалуй, и не хотелось.
Векки нашла узорчатую, расшитую золотом и серебром салфеточку, расстелила на каминной полке в гостиной, где стояли недавно унаследованные миссис Хармон бронзовые часы, и положила на нее яйцо.
— Сойдет на первое время, — сказала она.
— Может представлять ценность, археологическую, — напомнил Боб.
— Может, оставим? Какое-то оно… свое, — заметила Векки, положив руку на его твидовое плечо и щекоча пальцем щеку.
Остаток дня все провели в библиотеке, перелопачивая и понемногу приводя в порядок груду «могущих представлять ценность» книг.
— Надо ребят с телевидения позвать, — предложил Боб.
Молодежь согласилась, но решили, что это не срочно. Время от времени то один, то другой под разными предлогами забредали в гостиную — совершали паломничество к яйцу. Втихомолку.
Глава 4
На следующий день завтракали тартинками с кукурузой.
— Векки? — начал Боб мягко.
— Да, Боб?
— Ты не производишь впечатления женщины, помешанной на готовке.
— Откуда такое впечатление?
— Тартинки, китайский ужин, гамбургеры, ветчина все такое.
— Ну, — она подняла левую ладонь, — видишь ли…
— Прости, Векки. Я забыл. — Он погладил ладонь пальцем. — Сковородки, кастрюли, конечно, тебе больно. Ты не была бы против.
— Против чего?
— Чтобы я этим занялся. Уже третий год, как я готовлю себе и девочкам. И, ей-Богу, не дурно.
— А девчонки, что, не готовят?
— Ох уж эти дети! Ну да не важно. Я люблю готовить. Договорились?
— Ну хорошо. Только обещай, что будем готовить вместе. Идет?
— Идет. Сегодня вечером моя очередь. Петух в винном соусе. «О черт, — подумала женщина, — гурман проклятый». Она хотела смолчать, но вместо этого сказала: