Я медленно шёл, осматриваясь по сторонам в незнакомом районе; фонари освещали путь, на время превращаясь в маяки в чёрном море небольших трехэтажных зданий с мутными окнами. Удивительно, но ни в одном из них не горел свет. Неужели сейчас такой поздний час, когда даже заядлые совы закончили свои накопленные дела и теперь отдыхают? Или все разом вымерли, приняв волнующие объятия смерти от беспощадной чумы? Мне казалось, что я остался один на всем свете, пока на очередной скамейке, располагающейся рядом с фонарем, не увидел человека. Он лежал на ней, свернувшись и подобрав под себя ноги. Было невозможно увидеть лицо мужчины, спрятанное от освещения, но он определенно был во владении сна, приятно опьяненным своими путешествиями за грань. В какой-то степени, я ему завидовал: пребывая в полнейшем спокойствии, он просто спал, не обремененным заботами; возможно, его проблемы от этого только нарастали, но сейчас они были иллюзорны, несущественны. Я и сам хотел бы уснуть и забыться, переняв другой облик и другую судьбу, но сейчас это представлялось безответственным.
Спящий остался далеко позади. Тот мост остался далеко позади; такое ощущение, что нас разделяют века – так давно всё произошло. Предчувствие сна обволакивало меня и больше не хотелось о чем-то думать: глаза слипались, добавляя мутные пятна сна, когда я пытался смотреть ясно. Неимоверных усилий стоило переставлять ноги дальше и держать себя в бодрости. Впереди раскинулся перекресток. Имелось три направления для продолжения пути (вариант "идти назад" не рассматривался), но решение не рождалось в голове. Для меня стало настоящей проблемой – определиться по какой дороге я дальше пойду. Я боялся выбора! Выбора! Как будто есть разница, что я выберу! Словно существует другой конец! Словно за меня вечно должен кто-то решать! Я начал проговаривать терзавшее меня вслух, насмехаясь над собой; если бы такое представление нерешительности увидела хоть одна живая душа, она непременно бы тоже начала смеяться над моей слабостью и беззащитностью перед решениями. Но никого не было. Только когда всё терзавшее было высказано этому объятому мраку месту, я решился повернуть направо и продолжить движение. Без сожаления, без упрека в неправильном выборе, без продумывания бестолковых альтернатив, я шёл теперь по более просторной двухполосной дороге, оставив проклятый перекресток, приютивший несчастные души, позади; становилось только темнее. Все звёзды и луна на небе загадочно пропали, скорее всего, спрятанные тучами; теперь это было полотном чёрной материи. Мне бы не составило труда сбиться с пути такой безмолвной ночью, но других развилок более не существовало. Вдалеке различались очертания каменных тварей, пришедших из огненного подземелья нескончаемого ужаса. Но стоило дойти до них, как они растворялись, выдавая достижения неодухотворенного материального характера. Я чувствовал невероятную усталость, проходя мимо очередного однотипного здания, которые никак не менялись, и разочарование, что эти монстры – только моё воображение. И вдруг, я увидел позади себя свет и обернулся: по дороге ехала машина с ярко включёнными дальними фарами, рассеивающими темноту, как масло. Будучи ослеплённым резким освещением, я застыл статуей нелепости на проезжей части; водитель должен был сбить зазевавшегося путника, нарушающего правила, но он объехал меня, затормозил, покрыв пару лишних метров, и остановился. Пронзительные ярко-красные глаза, казалось, принадлежали тому псу. Но это был только седан, не вызывающий опасности, когда им управляет человек, знающий свое дело. Открылась дверь.