Я словно отупел.
Всю ночь я просидел в своем офисе, пялясь в стену. Я торчал там, пока не взошло солнце и не начались занятия.
Ее больше не было, а я так и не сказал ей, что хотел бы любить ее…
Я хотел…
Но ее душа принадлежала Гордону Де Марко.
25
Я честно выждал неделю, пока меня не стати дико раздражать бесплодные звонки к нему домой. Я поехал к нему. Он не встретил меня в дверях, но я знал, что он был где-то здесь — и не один. Я обошел дом и увидел миссис Андреа Стиллвелл, плещущуюся в бассейне и, разумеется, восхитительно обнаженную.
Женщина заметила меня. Она выбралась из бассейна, взяла полотенце и начала сушить волосы, подходя ко мне.
— Рада видеть вас снова, — сказала она. — Сэмюел, верно?
— Алекс.
— Да, конечно, Алекс.
— Где Гордон?
Она усмехнулась:
— Он занят.
— Мне надо поговорить с ним.
— Он выйдет рано или поздно, — сказала она. — Он с ней уже час.
Я взглянул на нее и подумал: «О нет…»
— С ней? С кем?
— С Эшли.
— Он с вашей дочерью?!
Она обернула голову полотенцем.
— Я подарила ее ему. Самый подходящий подарок, который рабыня может сделать своему хозяину, — это позволить ему трахнуть свою дочь. Молодую сучку на пороге растления.
— Ты с ума сошла… — прошептал я. — Ты чокнулась на хер, ты это знаешь?
Она злобно сверкнула на меня глазами:
— Прибереги свои проклятия для других. Ты и понятия не имеешь, что здесь происходит.
— Я понимаю, — проговорил я. — Я прекрасно понимаю.
— Если бы…
— Алекс! — прозвучал знакомый голос. Это был Гордон Де Марко. Я обернулся и обалдел — не потому, что профессор был голым, а потому, что он был лысым, как куриное яйцо.
— Гордон, — проговорил я.
— Прости, что не общался с тобой.
— Что случилось с вашими волосами?
Он провел рукой по макушке:
— Нравится?
— Как-то… по-другому смотрится, — ответил я.
— Довольно сексуально, — встряла Андреа Стиллвелл.
— Раньше это смотрелось, как дикая растительность на старой сморщенной заднице, — сказал Гордон. — А сейчас…
— Хватит шуточек. Вам понравилась эта маленькая киска? — спросила Андреа Гордона.
— Понравилась… — усмехнулся Гордон. — Да я без ума от нее. Да и как я мог сдержаться? Она такая сладенькая. Спасибо тебе за нее.
— Все для вас, мой хозяин. Можете делать с ней все, что хотите.
— Вот так, Алекс, — обратился ко мне Гордон. — Представился случай попробовать развратную нимфетку. Как там было… туры и ангелы…
— Вы серьезно? — спросил я.
— Более чем. Она наверху, в моей постели, ждет меня. Когда я узнал, что ты приехал, я сказал ей, что, возможно, пришлю тебя к ней, чтобы ты ее поимел. И знаешь, что она мне ответила? Она сказала: «Я трахну его, Горди».
Андреа рассмеялась.
Я не знаю, что заставило меня подняться в его спальню. Может быть, я решил удостовериться, не разыгрывают ли меня Гордон и Андреа, может быть, я хотел своими глазами увидеть, как низко пал мой учитель, а возможно, я действительно хотел «откупорить» девочку…
Эшли ждала, лежа на кровати и натянув простыню на грудь. Ее волосы были в беспорядке, она смотрела в стену. Повернулась и безучастно моргнула.
— Привет, — сказал я.
— Я знаю, зачем вы здесь, — проговорила она.
— И зачем же?
— Чтобы трахнуть меня.
— Ты в порядке?
— Я-то да, — сказала она. — А вы?
— Почему бы тебе не одеться, — предложил я и вышел из комнаты.
Я нашел Гордона и Андреа внизу — они пили коктейли. Она трогала его голову и хихикала.
Он сказал:
— Быстро ты управился, Алекс.
— Ничего не было, — проговорил я.
— Жаль, — обронила Андреа.
— Заткнись, — сказал я. — Гордон, нам надо поговорить.
— Не затыкай мне рот! — воскликнула Андреа. — Ты не мой хозяин.
— Твой хозяин — я, — сказал Гордон. — И тебе и впрямь лучше помолчать.
Андреа опустила глаза.
Эшли спустилась по лестнице в коротком белом платьице и сабо. В ней было что-то, что напоминало мне Данни.
— Мама, — проговорила девочка, — поехали домой?
— Дай мне одеться, — сказала Андреа. Она подняла с дивана белое платье.
Гордон поцеловал обеих на прощание.
— Было чудесно, моя маленькая рабыня, — сказал он девочке.
Эшли вспыхнула.
Затем мать и дочь ушли.
— Хочешь выпить? — спросил Гордон.