— А Инга не только дрянь, а еще и расистка.
Что было потом, я плохо помню. Помню только, как он опустился на колени и задрал мою юбку. Помню его запах Где-то давно я читала, что негры плохо пахнут. Ничего подобного. Мой негр пах мятой, малиной, лесом, смородиной… Его поцелуи были такими сладкими, а руки такими сильными…
Я даже не успела спросить, как его зовут, потому что, когда стала способна о чем-то думать, обнаружила себя на полу, на мягком, почти воздушном ковре, и посмотрела на часы. Было начало первого.
Прервав его на самом интересном и, может быть, кульминационном моменте, я шепнула «Фенькью», подобрала свои трусики, которые сиротливо валялись в углу, и выскользнула из кабинки.
Девочки стояли у машины.
Увидев меня, всю растрепанную, с трусиками в руке, они кинулись навстречу.
— Дорвалась, — сказала Анька, отобрала у меня мой трусняк, как будто он принадлежал ей, и засунула в свою сумочку.
— Вау, — заправляя мне кофточку в юбку, произнесла Инга. — Ну а теперь быстро в машину. Все расскажешь по дороге.
Когда мы сели в машину, девочки хором спросили:
— Ну?
— Что ну? — невинно хлопая глазами, спросила я.
— Кто это был? Как его зовут? Чем он занимается? — спросила Инга.
— Откуда я знаю? Я что, интервью у него брала?
— А как он хоть выглядит? — спросила Анька.
— Классно. Такой большой…
— Что большой? Член? Поподробнее, поподробнее, — выспрашивала Инга.
— Все большое. И член, и руки, и плечи.
— И что, все эти два с небольшим часа вы занимались сексом? — спросила Инга.
— Ну да, а чем еще мы должны были заниматься?
— А поговорить? — включилась в беседу Анька.
Я пожала плечами.
— Охренеть, — выдала Инга и включила пятую передачу. — Два часа непрерывного секса? Охренеть! В следующий раз познакомишь меня с ним.
— Он тебе не понравится, — предположила я.
— С чего это ты взяла?
— Потому что он негр.
Это я, конечно, сказала зря, потому что Инга так резко вывернула руль и дала по тормозам, что мы чуть не оказались в кювете.
— Ты что совсем дура??? — закричала она на меня.
Анька поджала коленки от страха, что сейчас и ей достанется, и зажмурилась.
Инга была в бешенстве.
— Я же тебе сказала — белые с черными не спят!
— А я не расистка.
— Да при чем тут, расистка ты или нет. Ты приехала в эту страну и должна подчиняться ее законам. Ты знаешь, что каждый третий нигер болен СПИДом?
— Ты мне об этом не говорила, — ответила я и улыбнулась.
— Да чему ты улыбаешься, дура, ты понимаешь или нет, что, может, ты уже являешься носителем этой ужасной болезни?
Анька, сидевшая как мышка, одернула вниз юбку, как будто испугалась, что эта болезнь сейчас нападет на нее, и нервно сглотнула. Говорить она точно не могла и поэтому только смотрела на нас.
— Да не заразилась я. Чего ты орешь?
— Откуда ты знаешь? Презервативы иногда рвутся.
— Да не пользовались мы презервативами, — тихо сказала я.
Анька подняла глаза вверх и, наверное, начала мысленно молиться за мою пропавшую душу.
— Что? — закричала Инга. — Что ты сказала?
— Да не ори ты так. У нас не было секса как такового. Мы… — застеснялась я, — мы… мы занимались оральным.
Инга смотрела на меня, но ее взгляд был где-то очень далеко.
Анька тоже смотрела на меня и нервно моргала.
— Все два часа? — пришла в себя Инга.
Я кивнула.
— Охренеть, — ответила за нее Анька. Инга завела машину, и мы поехали домой.
КРАСОТА + УМ
Вот он стоит передо мной.
Его крошечные глаза смотрят на меня снизу вверх. Он немного улыбается, а я стою и не могу понять, что я сейчас делаю? Зачем он мне нужен? Он, такой малюсенький, пузатенький, лысый и в очках. Это на фоне меня (высокой, длинноногой и красивой). Ну что ты на меня так смотришь? Ну ты хоть понимаешь, что мы вообще не смотримся вместе? Да то, что ты на голову меня ниже, это еще ерунда. Ты же весишь ровно в три раза больше, чем я. Мы как Штепсель и Тарапунька с тобой. Что? Очки не проблема? Купишь себе контактные линзы? А живот? Похудеешь? А лысина? Вживишь волосы по новой технологии… Прочитал где-то… Может, еще и вырастешь на тридцать сантиметров?
Ну как же ты нас вместе представляешь? Красота (моя) + ум (твой)… Говоришь, неплохое сочетание?