И за всем этим – серым лицом, несвежим кителем, отёчными веками – прячется неимоверная усталость, тоска, обречённость.
Бункер – он бункер и есть.
– Вас выбрали за некий присущий вам взгляд на окружающий мир. – заговорил генерал. Голос у него был хриплый, свистящий, одышливый – человек явно злоупотреблял сидячим образом жизни. – А так же, и далеко не в последнюю очередь, за родственников и близких, причём не вас нынешнего, шестидесятилетнего, со всем вашим жизненным багажом, а того, подростка…
– То есть, и в прошлое теперь отправляют по блату?
Второй голос – мой. Обычно человеку непросто узнать себя на звукозаписи, если, конечно, он не блогер, артист или телеведущий. Но тут сомнений почему-то нет. Причём голос этот явно принадлежит мне шестидесятилетнему, как и сказал только что незнакомый генерал. Голос деланно-ироничный, слегка небрежный – ясно, чтобы скрыть неуверенность, а пожалуй, и испуг. Обычное дело.
– Не совсем по блату. Точнее – совсем не по блату. Впрочем, можете считать и так, для дела это значения не имеет. Вы были отобраны по многим критериям, и родственные связи – лишь один из них. Главное, что вам следует запомнить: без сотрудничества со своим юным альтер эго, вы не добьётесь ничего. Ясно? Ни-че-го. Либо выгорите, рассосётесь в подростковом сознании, оставив после себя заведомого неврастеника, а то и законченного инвалида по психиатрии. Либо наоборот, поглотите, подавите его, и тогда придётся заново прожить жизнь, совершенно точно зная, какая беда ожидает и вас и всех на этом шарике – и понимать, что единственный шанс отвести её безвозвратно упущен. Вами. И долго вы так протянете, прежде чем потянетесь к бритве, пачке снотворного или открытому окну?
Генерал умолк, наклонился вперёд – при этом кончик галстука зацепил одну из авторучек, и та покатилась по столешнице – протянул руку к бутылке и…
Женька сидел на диване – встрёпанный, перепуганный. За окном глухая беззвёздная ночь, будильник на столе показывает четверть третьего. Что до меня – то я пришёл в себя, как и в прошлый раз, одновременно с ним, и теперь лихорадочно пытаюсь осмыслить этот, второй по счёту, флэшбэк. Чем он отличается от предыдущего? А вот чем: в нём я увидел (ну хорошо, услышал) себя самого. А ещё – из него можно почерпнуть информацию, касающуюся меня лично. Точнее – нас. Обоих. А ещё точнее – того, зачем с нами происходит… то, что происходит. Потому что, кого, как не Женьку имел в виду генерал, рассуждая о том, что мне – нам – предстоит сделать?
А, собственно, что именно нам предстоит? Ни слова о природе опасности, грозящей «шарику», как и природе «особого взгляда» на действительность, якобы мне присущий, и тех «родных и близких», из-за которых меня выбрали, он не сказал. Может, потом? В очередном флэшбэке? Похоже, им положено случаться именно во сне. Конечно, двух случаев маловато для уверенной статистики, но ведь будут и другие, будут! А значит – подтверждается ещё одно заключение: я не стайер. Генерал и те, кто за ним стоят (а стоят ведь, к гадалке не ходи!) похоже, ждут от меня вполне конкретных действий. И откладывать их «на потом» никак нельзя категорически.
И при всём при том – отчётливое, засевшее, как гвоздь в сапоге и оттого столь же раздражающее чувство, что я совершенно точно знаю, о чём идёт речь.
Вот и понимай, как хочешь…
– …и как же всё это понимать?
Женька уже немного пришёл в себя. Паники, как прошлой ночью нет – наоборот, есть ясное осознание реальности происходящего. Похоже, мои усилия не пропали даром.
А понимать это надо так, что мы имеем бонус. Причём – чертовски важный бонус. Уж не знаю, где тут курица, а где яйцо, был ли флэшбэк следствием налаживания контакта общения, или, наоборот, стал толчком к нему – но факт есть факт. Теперь у нас получается не просто обмениваться «подталкиваниями», ощущениями, намёками, но и общаться напрямую.
А может, сам флэшбэк – следствие того, что я дал «реципиенту» доступ к моей памяти? А что, вполне себе версия: он просматривает её и как бы собирает заново – то есть, делает то, до чего у меня самого никак не дойдут руки. Текучка заедает, хе-хе…