— Я сейчас буду, — сказал Максвел.
Стояла безлунная ночь, в которой черные силуэты домов четко проступали на фоне усеянного звездами неба, а прожекторы полицейских и военных патрулей па улицах высвечивали подъезды домов. Адамс встретил Максвела в дверях их конторы.
— Рамос здесь.
— Рамос? Что он здесь делает? У него неприятности?
— С избытком. Поступил ордер на его арест с обвинением в подстрекательстве.
— Что мы можем сделать для него?
— Укрыть на ночь. Оп говорит, что завтра сможет пробраться отсюда на рудники.
— Почему на рудники?
— Это как иностранный легион, берут кого угодно и не задают никаких вопросов. Его единственная надежда.
— Он может остаться в конторе?
— Нет, потому что сторож должен прийти с минуты на минуту.
— И что же, он его выдаст?
— Ему полиция все кости переломает, если узнает, что он это не сделал.
— В таком случае я лучше возьму Рамоса к себе. Скажите ему, чтобы он спустился.
Через несколько минут темные фигуры Адамса и Рамоса появились в дверях конторы. Рамос склонился к окну машины и сказал Максвелу:
— Мне очень неловко, мистер Максвел. Вы столько для меня делаете!
— Садитесь вперед, — сказал Максвел.
Он достал сигару и дал ее Рамосу.
— Закурите, — сказал он. — Если нас остановят, говорите по-английски.
Затем он тихо позвал Адамса, стоявшего в глубокой тени подъезда:
— Водительские права! У вас с собой права?
Адамс подошел к переднему окну машины и вынул их из кармана рубашки. Максвел передал их Рамосу.
— Вас зовут Эндрю Адамс, — сказал он. — Осторожно, в правах десятидолларовая бумажка.
Он включил радио, нашел станцию, передающую рок- музыку, поставил на большую громкость, и они двинулись.
Максвел выбрал самый длинный путь в Серро по залитой светом Авениде и далее через площадь, где все еще разъезжали дорогие автомобили и работали такси, поэтому полицейских там было гораздо меньше. Спокойно достигли кольцевого шоссе, и, когда до въездной дороги в Серро оставалось метров двести, а фары ближайшей машины виднелись в километре от них, Максвел сбавил скорость.
— Перебирайтесь на заднее сиденье и ложитесь между сиденьями, — сказал он Рамосу.
У заграждения в Серро охранник осветил фонариком лицо Максвела и поднял шлагбаум. Максвел увидел, что не выключил наружный свет у дома. Он вышел из машины, потушил его и затем открыл Рамосу дверцу.
Мануэль возился на кухне.
— Мне звонили по телефону? — спросил его Максвел.
— Нет, сэр. Никаких звонков.
— Когда вы кончите свою работу, можете идти спать. Вы мне больше не понадобитесь.
— О’кэй, мистер Максвел.
Максвел вернулся в гостиную с бутылкой виски в руке.
— Выпьете?
— Спасибо, с удовольствием.
Максвел разлил виски и сел в кресло.
— Я очень обрадовался, когда получил вашу записку.
— Мою записку?
— Ту, которую вы оставили для меня в кафетерии. Она была для меня как луч надежды.
— Тут какая-то путаница. Я не посылал никакой записки.
— Мой друг, который помог мне выбраться с Ранчо, послал меня в кафетерий, что у моста. Там мне дали записку, где вы написали, чтобы я пришел к вам в контору.
— Вы давно знаете этого вашего друга?
— С тех пор как стал работать шофером. Он один из тех, кто возглавлял наш протест.
— Это становится все более подозрительным, — сказал Максвел. — Однако, что бы там ни было, вы теперь здесь. Нам остается только надеяться на лучшее.
— Вы думаете, мой друг — провокатор?
— Я был бы только рад, если бы нашлось какое-то другое объяснение.
— Если хотите, я могу сейчас уйти. Наверное, так будет даже лучше.
— Это ничего не изменит. Что сделано, то сделано. Выпьете еще?
— Спасибо.
— Но как же все произошло? — спросил Максвел. — Это вам пришла мысль вывести из строя грузовики?
Рамос покачал головой.
— Она как-то возникла у всех разом. Одни развели бензин водой, другие сняли головки с распределителей зажигания. Мой друг, о котором я вам говорил, порезал покрышки.