Мне приходилось бывать в сельве, во владениях транснациональных монополий, родственных «Гезельшафту». Они действительно обеспечивают свой младший персонал из местных жителей медицинской помощью и платят на 50 центов больше, чем отечественные компании. Однако все это ничуть не оправдывает произвол, насилие, эксплуатацию, грабеж национальных богатств и варварское уничтожение лесов и их обитателей. Возможно, одни компании действуют более беспардонно, другие сохраняют остатки совести, но это мало что меняет. Попасть во владения иностранцев нелегко. Н. Льюис па примере «Гезельшафта» показывает, насколько надежно монополии охраняют свои границы от вмешательства посторонних, особенно прессы и местных властей. В нижнем течении Амазонки некогда обосновался известный американский миллиардер Кейт Ладвиг. Он практически даром получил поместье величиной с половину Голландии, где творил что ему вздумается. Бразильские журналисты неоднократно жаловались на негостеприимство американца — крупнейшего в стране помещика. Только в ходе визита одного из президентов Бразилии в государство Ладвига удалось кое-что вызнать о заведенных им порядках, напоминающих порядки в имении «Гезельшафта».
Та монополия, которая пригласила в числе других корреспондентов и меня, считала, видимо, свое хозяйство образцовым. Действительно, оно велось так, как планировал осваивать сельву Максвел — извлекать полезные ископаемые с минимальным ущербом для лесов. Ископаемое — бокситы — лежало почти на поверхности, недалеко от берега притока Амазонки, куда свободно могли входить океанские корабли. Они и вывозили руду прямиком за границу, оставляя бразильцам лишь огромные ямы в земле. Что касается лесов, то благие намерения отдельных максвелов преходящи, а жажда прибыли вечна, и последствия для сельвы деятельности иностранного капитала еще драматичнее, чем следует из романа.
Вероятно, в силу пресловутой немецкой аккуратности директора «Гезельшафта» старательно вырубают деловую древесину, прежде чем поджигать сельву. Многие их собратья — не книжные, а подлинные — не утруждают себя и этим. Лишь бы поскорее свести лес, чтобы па гари выросла трава, поскорее пустить по пей быков, мясо которых обещает на мировом рынке огромные прибыли. И беда тут не только в том, что местное население не увидит этого мяса. Почва в тропиках требует бережного обращения. Лишенная защитного покрова сельвы, она в несколько лет вымывается дождями, а быки, вытаптывая траву, ускоряют процесс эрозии. «Гезельшафт» в романе планирует отлаженный мясной конвейер из Амазонии в Японию, создает агропромышленный комплекс на основе современной техники. Но прототипы компании в жизни не увлекаются техникой. Чем примитивнее, тем дешевле, а значит, доходнее. Лесов на их долю хватает, и они оставляют за собой в буквальном смысле слова пустыню — латеритовый песок высокой кислотности, на котором не растет ничего. Латиноамериканские правительства пытаются принимать меры, чтобы частично уберечь сельву. Отнюдь не всегда существует такая прямая зависимость местных властей от иностранного капитала, как это показано в романе. И все же итог остается равно печальным. Известны, например, законы, по которым землевладельцы в Амазонии обязаны оставлять половину своих лесов нетронутыми. Но в сельве действует, что называется, закон сельвы. Пожар, устроенный западногерманской автомобильной компанией «Фольксваген», тоже погнавшейся за природными богатствами Амазонии, был раздут так основательно, что американские специалисты, расшифровывая фотоснимки своих спутников, подумали, что это стихийное бедствие невиданных масштабов, какой-то огненный катаклизм.
Впрочем, справедливости ради нужно признать, что разоряют сельву не одни западногерманские концерны. Лидируют тут пока американцы, не так уж много уступают им англичане — пусть гуманистические наклонности Максвела никого не введут в заблуждение.
Международный капитал, транснациональные синдикаты преступников, секретные службы империалистических держав, фашистские организации — вот средоточие и источник зла в современном мире, по Н. Льюису. Исследуя, как всякий художник, прежде всего человеческий характер, писатель анализирует параллельно эти явления нынешней действительности. Насколько многокрасочны и многогранны его персонажи, настолько же объемны и диалектичны представленные этими персонажами политико-социально-экономические образования. Между ними пет границ, они взаимодействуют, накладываются друг на друга, сливаются в нечто демоническое. В одних книгах, где на первом плане фашизм, мы видим, как его питают другие темные силы. В других вперед вылезает мафия; по сроднившаяся с законным бизнесом и с тайной полицией капиталистических стран.