Когда в январе 1950 года я только собирался окончить Высшую научную школу Бронкса, мои родители планировали отправиться в отпуск во Флориду и оставить меня за главного на фабрике - в возрасте семнадцати лет. Вот насколько они были уверены во мне. Но по счастливой случайности я заболел ветрянкой. Они отменили поездку, и мне так и не довелось стать директором завода.
Примерно в это время мама рассказала мне, что получила предложение от Чарльза Ревсона купить компанию за 1 миллион долларов. В 1950 году это была значительная сумма. Она сказала мне: "Я отказалась, потому что хотела сохранить компанию для своих детей".
Меня это устраивало. Мне нравилось работать в компании. Но я не хотел быть химиком. Как бы ни была увлекательна химия, мои интересы лежали в другом направлении: Я чувствовал, что мое будущее не в смешивании кремов, а в создании идей. Компания еще даже не была создана, но я знал, что в ней есть потенциал. И я подумал, что если бы я был достаточно хорошим бизнесменом, то смог бы дать объявление о поиске персонала и нанять химика.
Я понимал опасения отца, но остался при своем мнении. И мои родители согласились. Осенью 1950 года я поступил в Уортонскую школу Пенсильванского университета, чтобы получить степень бакалавра в области бизнеса.
ПРОДАЖА ПО ВОЗДУХУ
Когда я поступил в Пенн в сентябре 1950 года, Уортон был совсем другим учебным заведением, чем сегодня. Учебная программа Уортона включала социологию и политологию. У меня были звезды в глазах каждый раз, когда я слушал своего профессора политологии, который со временем стал послом в Швеции, а затем в Турции. На одной из лекций выступал не кто иной, как Александр Керенский, одна из ключевых политических фигур русской революции 1917 года, прежде чем ее свергли большевики. Мы все думали, что он мертв, потому что русская революция стала историей. Но он был жив, энергичен и говорил с силой и убежденностью.
У меня была большая свобода выбора факультативов. Я увлекся американской цивилизацией, особенно под руководством Энтони Гарвина, чьи уроки были такими прозорливыми и мощными: одной из его ранних тем было влияние изменения климата.
Другие курсы, которые остались со мной навсегда, - это бизнес-право, мастерство продаж и маркетинг. Прошло несколько лет после моего прихода в Estée Lauder, прежде чем я с неохотой согласился нанять юриста для решения некоторых вопросов, вместо того чтобы сэкономить деньги, воспользовавшись курсом бизнес-права.
Я с первого дня решил участвовать во внеклассных мероприятиях. Некоторые люди участвуют во внеклассных мероприятиях, чтобы стать "большим человеком в кампусе". Я же хотел узнать больше о вещах, которые меня интересовали. Поэтому мы с моим соседом по комнате Бобом Нишболлом присоединились к бизнес-персоналу Daily Pennsylvanian, продавая рекламные площади в университетской газете, удостоенной наград и управляемой студентами. Боб стал звездой по продаже рекламных площадей в газете. (Я также жил в комнате с Арнольдом Ганцем, моим лучшим школьным другом, который стал советником пенсионного фонда Estée Lauder; он проделал такую отличную работу, что в течение десяти лет нам не пришлось вкладывать в фонд ни доллара, потому что доход от инвестиций превышал наши потребности).
В следующем году я перешел на работу в штат WXPN, общественной радиостанции, лицензированной Пенсильванским университетом. В программу WXPN входили прямые трансляции спортивных событий, новости кампуса, трансляции классической музыки, живая музыка и драматические представления. Одно время там шла ежедневная мыльная опера, написанная Гарольдом Принсом; он окончил университет за несколько лет до меня и под именем Хэла Принса стал продюсером таких хитовых бродвейских мюзиклов, как "Скрипач на крыше", "Кабаре" и "Призрак оперы", удостоенных премии "Тони".
В WXPN я добился хороших результатов, став лучшим продавцом. Я снова продавал рекламные площади, но отличительной чертой стало сотрудничество с другом по колледжу Чаком Фарбером. Мы с ним писали рекламные ролики для местных компаний. У Чака был глубокий, звучный голос, и я записывал его чтение на пленку. Затем я тащил магнитофон, который был размером с половину кухонного стола и весил примерно столько же, в ресторан или магазин, для которого мы писали рекламу, и проигрывал ее владельцу. Неизменно владелец собирал поваров, посудомоек или продавцов, чтобы послушать; неизменно все они были заворожены голосом Чака; и неизменно владелец покупал место для рекламы.
WXPN входила в Ivy Network, консорциум студенческих радиостанций в школах Лиги плюща. Мы продавали для них национальную рекламу. Это была отличная идея, но не очень успешная, потому что все рекламодатели хотели размещать рекламу только в Гарварде и Йеле. Друг стал управляющим станции, а я - бизнес-менеджером. Это был хороший опыт ведения бизнеса и налаживания контактов.