– Я не говорила, что пожар! – надрывается Холли, но ее голос тонет в споре о том, можно ли пользоваться лифтом во время пожара. Спор затягивается, потому что все, кроме стоящего на своем Роджера, уверены, что это опасно. Падает перевернутый стул. Меган, торопясь к выходу, толкает свой стол. Медведи сыплются на пол, и под ногами у нее что-то хрустит. Аварийный генератор включается ровно настолько, чтобы Меган успела разглядеть раздавленных ею маму и дочку. Слезы наворачиваются Меган на глаза, и свет гаснет снова.
– Никаких лифтов! – Элизабет по стеночке добирается до двери на лестницу и дергает ручку. Та не уступает. На один безумный момент Элизабет кажется, что хозяйственный отдел запер дверь. Потом она думает, что просто перепутала что-то в темноте. Но нет. Дверь та самая, и она заперта, и они все в ловушке. – Выход закрыт! – кричит Элизабет.
Общая паника. Все мечутся, натыкаясь на мебель и топча мишек. Меган в истерике падает на четвереньки, прикрывая собой медведей. Джонс хватается за ягодицы Холли, но даже об этом не догадывается – мышцы у нее так накачаны, что он их принимает за спинку стула. Потрясенная Холли слова не может вымолвить. Фредди, идя на проблеск света – из коридора, как он полагает, – отскакивает от стеклянной стенки.
Дверь Сидни распахивается, и дневной свет ослепляет всех. Крошечная Сидни, вылитый ангел, возникает в проеме.
– Какого черта вы тут вытворяете?
Когда электричество наконец включается и телефонная связь восстанавливается – а происходит это не скоро, – начинаются взаимные обвинения. Многие отделы обнаружили, что двери на лестницу заперты, и возмущены деятельностью хозяйственников. Предлагается заявить на них в полицию, а то и вообще сократить отдел. Администрация созывает всех менеджеров на срочное селекторное совещание.
Замки поставлены в целях безопасности, возражают хозяйственники, – забыли, как одна секретарша упала, а юрист растянул связки? Установлена очень сложная (и дорогая) система, автоматически отпирающая двери в аварийных ситуациях, но она не сработала, потому что электричество отключилось. Во всем виноваты информационные технологии.
Администрация фокусируется на компьютерщиках. Действительно, как они допустили, чтобы один-единственный телефонный звонок привел к такой крупной аварии? Информационные технологии пытаются объяснить как. Штат у них тот же, что и полгода назад, а новые системы вроде комплекса аварийного отпирания дверей сваливаются на них то и дело. Все это требует надзора, обслуживания и интеграции со всем остальным. Двадцать четыре инженера глаз не смыкают, поддерживая цифровое кровоснабжение «Зефира», а высшее руководство только и знает, что донимать их звонками – я, мол, на прошлой неделе отправил электронное письмо, а оно не дошло. В таких условиях просто некогда предусматривать второстепенные ситуации со сгоревшим PABX.
Второстепенные? Второстепенные? Администрация надеется, что отдел информационных технологий говорит это в шутку. Весь «Зефир» отключился! Администрация хочет услышать, обнаружена ли точная причина аварии и могут ли информатики обещать, что такое больше не повторится. Надо отдать администрации должное: свои пожелания она всегда выражает с полной определенностью. Стратегия может быть путаной и никак не осуществляться на практике, но администрация всегда знает, чего она хочет.
Причина информационным технологиям известна, вплоть до линейного номера нарушенного участка кода. Менеджер отдела предлагает несколько возможных решений. Но его речь содержит загадочные словосочетания вроде «автоматического аварийного переключения», что раздражает администрацию. Она делает логический вывод: в информационных технологиях сидят идиоты, заблокировавшие выходы на лестницу. Механизм приходит в движение. К концу недели этот отдел сократят.
Джонс штудирует «Систему Омега» за разогретым в микроволновке готовым обедом. Его квартира – в четырехэтажном доме без лифта, с осыпающейся штукатуркой и опасной для жизни проводкой. До недавних пор он жил здесь вместе с Тимом и Эмили, сокурсниками по Вашингтонскому университету. Тим классно готовил, а Эмили – в глазах Джонса – вся была высший класс. Как-то вечером он признался ей в своих чувствах около ванной, а она сказала, что он лапочка и очень ей нравится, но это было бы нечестно по отношению к Тиму. Это произошло четыре месяца назад. Джонс фокусируется, как лазер, на своих последних студенческих днях и на завершении их совместного проживания. Когда Джон пришел домой после заключительного экзамена, Тим с Эмили ждали его на диване, держась за руки. «Раньше мы тебе не говорили, – сказал Тим, – потому что думали, что это будет нечестно». Теперь Джонс живет один и разогревает еду в микроволновке.