Отделы не докладывают администрации о случившемся, потому что всякий хороший менеджер знает: администрации следует сообщать только хорошие новости. У тех. кто звонит в администрацию со своими проблемами, в «Зефире» неважные перспективы. Администрация существует не для того, чтобы водить начальство отделов за ручку, ее задача – распространение фондовых опционов. Дурная весть просачивается наверх только в три часа дня.
Происходит это лишь потому, что восемь отдельских менеджеров собираются на девятнадцатом этаже и блуждают среди опустевших столов. Помощи нет – ни единого бледного лохматого техника. Зато компьютеров хоть отбавляй, и менеджеры всматриваются в их экраны, пытаясь выяснить, что не так. «Сюда!» – кричит менеджер управления риском, и все сбегаются в застекленный зал. Там, среди бежевых системных блоков и путаницы цветных проводов, стоит маленький мониторчик. На его темном экране светится зеленым одна-единственная строка:
Менеджеры переглядываются – вдруг кто-то знает, что оно значит. Когда становится ясно, что никто не имеет понятия, что это за бежевые ящики такие (не говоря уж о том, как они работают), принимается решение позвонить в администрацию. Это понятно – кому же охота звонить из своего родного отдела. Соединяются с секретаршей, и она обещает все передать, как только закончится совещание. Удовлетворенные менеджеры какое-то время болтают о машинах и гольфе – не так уж часто они собираются вместе, – а затем неохотно возвращаются на свои рабочие места, к своим ленивым, отстающим от графика, тырящим бумагу подчиненным, к недостижимым производственным показателям.
Тем временем семнадцатью этажами выше приходит в движение администрация. Совещание возобновляется. Поначалу все растеряны. Не имеет ли случившееся отношения к сокращению отдела информационных технологий? Или новый провайдер не соблюдает контракт? А кто, собственно, их новый провайдер?
Никто ничего точно не знает. Документация отсутствует, и это просто скандал. Кто-то приписывает проблему недосмотру секретарей, но администрация не собирается никого обвинять. Ее дело – принимать решения, а не искать виноватых. Решения, так или иначе, в первую очередь, а виноватые – после. Постепенно выясняется, что после августовской аварии задачу по избавлению от идиотов-компьютерщиков сочли более важной, чем подбор надлежащей замены. Специалистов по компьютерам в «Зефире» нет.
Следует экстренное решение: немедленно вернуть всех уволенных на работу. Пусть срочно подключат сеть. Потом, когда сокращение будет подготовлено в должном порядке, можно будет их выставить опять.
Администрация расслабляется. Кризис миновал. Приказ передается в отдел кадров для исполнения, но на этом дело застопоривается. Все кадровые файлы хранятся в сети, а без них никто не знает, как связаться с бывшими служащими. Даже фамилии неизвестны. Здание снова оглашается протяжными телефонными звонками. Не помнит ли кто-нибудь людей, работавших на девятнадцатом этаже? Никто не помнит. Другие отделы всегда сторонились этих одетых в футболки чудиков. Только один человек во всем «Зефире» мог бы дать нужную информацию: Гретель со своим списком. Но к ней администрация как раз и не обращается.
Холли в Восточном Берлине подпиливает ногти. Не смыться ли ей в спортзал? Здесь все равно делать нечего. Она поворачивается, чтобы взглянуть на стенные часы, и вздрагивает, обнаружив стоящую позади Меган. Холли сидит к Меган спиной, и та всегда приближается незаметно.
– Извини. Сидни просила тебя распечатать итоги продаж. Ей это нужно к двенадцати.
На часах одиннадцать тридцать пять. Холли готова спорить на что угодно, что Сидни имела это в виду уже несколько дней. По-мнению Холли, Сидни только тем и занимается, что превращает текущие задачи в срочные, скрывая их до последнего момента.
– Ладно, сейчас.
Меган уходит. Холли роется в отчетах. «Ну почему Сидни не попросит представителей писать покороче?» – мысленно ноет она, но тут же обрывает собственное нытье. Подобный вопрос она могла бы задать три года назад, будучи такой же зеленой, как Джонс. В ту пору она воображала, что знание такого рода вещей сопровождается восхождением по служебной лестнице и покупкой все более классных блузок и туфель. Знаний она так и не получила, по службе не выросла – зато приобрела постоянную складку на лбу, репутацию необщительной особы и растущую зависимость от спортзала. Она любит простоту и неизменность соблюдаемых там правил. Бег поддерживает в тонусе бедра, штанга – руки. Ничего общего с ее жизнью в отделе продаж.