– Ой, извини… ну конечно! Просто не ожидала, что ты позвонишь. Как там у вас дела?
– Значит, так…
Проект «Альфа», потеснившись, загружается в лифт. На Джонса стараются не смотреть – все, кроме Блейка, который не скрывает своей враждебности, и Тома с жалобными глазами.
– Это ведь не ты, правда, Джонс? – спрашивает Том на полпути вверх.
– Не будь дебилом, Том, – обрывает его Блейк.
– Но почему? Зачем было это делать?
– Потому что они заслуживают лучшего, – отвечает Джонс. – А я – нет.
Больше никто не разговаривает до самого мониторного зала. На мониторы все тоже смотрят в полном молчании. Потом у Евы вырывается короткий вопль, яростный и полный досады. Все, включая Джонса, подпрыгивают.
– О господи, Ева, – бормочет Блейк.
– Ты думал, я шучу? – орет она на Джонса. – Ты так думал, да?
– Нет.
Она выхватывает из сумки мобильник.
– Следи за мониторами и помни: это ты виноват. Я предупреждала, что будет, если ты им расскажешь. Ты своего добился.
Гнева нет – все пребывают в ступоре.
– Нас просто разыгрывают, – предполагает бухгалтер на седьмом этаже, но его никто не поддерживает. Это не похоже на розыгрыш. Люди смотрят на свои столы, на лотки для входящих, переполненные бессмысленными заданиями. Впервые хоть что-то в «Зефире» стало понятным.
Голосовая почта начинает мигать. Руки тянутся к телефонам.
– Здравствуйте! Вас приветствует отдел кадров и безопасности.
Голос женский, звучит жизнерадостно. Большинству зефирцев он незнаком, но Фредди судорожно сжимает трубку, а у Холли сводит живот.
– Меня зовут Сидни Харпер. У меня для вас необычное сообщение, очень волнительное, поэтому прошу слушать внимательно. На прошлой неделе, как вам известно, большинство членов администрации подали заявление об уходе. Это нарушило нашу организационную структуру, и отдел кадров долго работал над оптимальным решением проблемы. После длительного совещания с оставшимися администраторами мы, как нам кажется, нашли способ пережить этот трудный период с минимальными потерями.
С данного момента все вакансии в нашей компании считаются открытыми. Каждый может подать конкурсную заявку как на свою прежнюю должность, так и на любую другую. Подробности вы найдете на доске объявлений. Всего доброго.
Конец сообщения.
Одуревшие служащие ищут ответа друг у друга, но никто не может сказать ничего толкового. Все понемногу тянутся к лифтам. «Выходит, я могу претендовать на любую должность?» – волнуются молодые. Старые работники слышали совсем не это. В их понимании весь штат «Зефира» только что был уволен.
Большая пробковая доска объявлений висит в столовой – то есть там, где раньше была столовая. Прежде там вывешивались извещения о вакансиях – это показывало, что компания ничего не скрывает от своих служащих, и позволяло выявлять служащих, недовольных занимаемой должностью. Всякий, кто подходил к доске, ловил на себе любопытные взоры и слышал шепотки за спиной. В последнее время доска опустела и служила мрачным напоминанием о том, как все плохо в «Зефире». Потом службу питания сократили, столовая закрылась, и ходить сюда стало незачем.
Сейчас на доске приколото одно-единственное объявление, написанное кратко и по существу:
В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ВАКАНСИЙ НЕТ.
Вот теперь разгорается гнев.
Ева тяжело плюхается на ковер. Остальные агенты топчутся вокруг, поглядывая друг на друга.
– Поздравляю, Джонс, – говорит Блейк. – Это из-за тебя всех уволили.
– Даже и не пытайтесь, – советует Джонс.
– Предвкушаю, как ты станешь оправдываться. Очень хочется посмеяться. Я буду рядом и погляжу на тебя, когда они выразят свое к тебе отношение.
– Думаю, злости у них хватит не только на меня. – Джонс смотрит на мониторы. В вестибюле группа людей – вернее сказать, толпа, – смотрит на человека, который с разбега бьется о ведущую на лестницу дверь.
Агентов охватывает тревога.
– Может, охрану вызовем? – предлагает Мона.
– Охрана не за нас, Мона, – отвечает с пола Ева.
– Мы не делали ничего противозаконного, – заявляет Том.
Джонс ухмыляется.
– А эти двери крепкие? – интересуется Мона.
Все пугаются.
– По-моему, недостаточно крепкие, – отвечает Джонс.
Солнце заходит над «Зефир холдингс», зажигая его окна огнем. Кажется, что стекла вот-вот расплавятся.
Служащие топочут вверх по бетонным ступеням. Их яростные крики, отражаясь от стен, становятся вдвое громче. – Их убить мало! – возглашает кто-то. – Убить мало!