О смерти Дгеха Гайл ничего не знал и, увидев труп, изменился в лице:
— Что у вас стряслось? Почему ты мне ничего не сказал?
— Это Дгех, помощник Чагды. Как раз он и принес мне бумаги своего шефа, а затем умер. Взгляни на его рану, я ничего не мог поделать.
— Умер? — с недоумением проговорил Гайл. — Но кто его ранил?
— Неизвестно. Он едва держался на ногах, когда пришел. В общем-то, не удивительно, врагов у него сейчас достаточно. Тут уж никуда не денешься. Надо его похоронить. А бумаги заберешь с собой. В пещере надежней.
— Кто-нибудь видел, что он пришел к вам?
— Вряд ли, он появился поздно ночью. Здесь места пустынные. Сам знаешь, фермы далеко друг от друга.
— Тогда это еще полбеды.
— Жаль, что он умер. Непросто будет разобраться с рукописью. Но все
равно я хочу изучить ее и перевести. Разговорный язык я знаю неплохо, но научные термины и прочее для меня дремучий лес. Придется основательно поработать.
— Скоро светает, надо спешить, — сказал Гайл.
— Да, ты прав. Вот что, Дага, я на несколько дней уеду, так что не теряй меня.
— Попадем мы в лапы полиции — несдобровать, — проворчал фермер. — И чего он пришел сюда?
— Не тужи, Дага, все будет хорошо. Приготовь нам продовольствие, Гайл на обратном пути захватит.
Дгеха похоронили в лесу, недалеко от пещеры. Марк помог выкопать могилу, уже занимался день, и лес вокруг наполнился шорохами и птичьим щебетаньем.
— Первый раз увидел батубе, да и то мертвого, — сказал Марк. — Он очень похож на нас.
— Но ты ведь видел дикарей, — отозвался Гуино. — Как там, они не тревожат вас сейчас?
— Давно уже не появлялись. Знаешь, когда ты исчез во второй раз, мы думали все, конец. Я приготовился заступить на дежурство вместо тебя. Штудировал словарик, который ты составил.
— В другой раз он так легко не отделается, — проговорил Гайл хмуро, он не мог спокойно вспоминать о приключениях своего друга. — И как только ты умудряешься попадать в одну историю за другой? Представляешь, каково нам тут было?
— Надеюсь, это последнее мое исчезновение, — слегка улыбнулся Гуино. — Без синяков еще никто не обошелся, пока учился ходить. Мы ведь здесь новички. И не думай, что я испытывал огромное удовольствие, когда был в шкуре директора. Для меня это было настоящей пыткой. До сих пор передергивает, как вспомнишь. Теперь я настолько возненавидел всю эту систему, что не успокоюсь, пока не оставлю компанию с носом. Надо лишить их аппарата Бура, раз они не нашли ему лучшего применения.
— Что ты опять задумал? — насторожился Гайл.
— Не сейчас, но когда мы дождемся наших, когда здесь будет корабль с Земли, тогда другое дело. Скоро мы настолько освоимся в городе, что сумеем нанести им чувствительный удар.
— Подожди, не горячись, — сказал Гайл. — За сто лет многое изменится. Сейчас рано загадывать.
— Ты думаешь заправилы компании добровольно откажутся от столь удобного средства, которое поставляет им безропотных рабов?
— Я ничего не думаю, я говорю, что сейчас рано строить планы. У нас нет никаких шансов. И дело тут не столько в аппарате Бура (ведь ты утверждал, что он был изобретен для цирка), а в том, в чьи руки он попал.
— Вот и надо помочь батубе вырвать аппарат из рук компании. Они сейчас настолько затравлены и запуганы, что им никогда не освободиться самим. Они ведь даже не вполне сознают свое положение. Каждый стремится подыскать работу полегче и повыгодней. Правда, я еще очень мало знаю об их жизни. Может быть, где-то зреет настоящее недовольство, идет скрытая борьба. И если хоть на какое-то время лишить компанию аппарата Бура, простые батубе воспрянут духом и уже не позволят во второй раз закабалить себя. К тому же у нас есть бумаги Чагды. Надо только в них разобраться, понять принцип действия. Мало того, что это нам самим многое даст, зная принцип, всегда можно найти средство, которое нейтрализует работу аппарата Бура или создаст ощутимые помехи. Установить мощный излучатель, и все эти ави, омби и другие животные уже не будут понимать приказов своих хозяев. Компания останется с носом, ее могущество рухнет. Жаль только, что очень долго ждать, когда прилетят наши?
— Лично нам с тобой осталось ждать не так уж много, чуть больше шести лет. И чтобы дождаться, сам понимаешь, мы должны выполнить свою задачу. Это самое главное. Глупо идти на риск, когда первые, самые трудные шаги позади, когда все благополучно устроилось.
— Но разве я собираюсь идти на какой-то риск. Я тебя не понимаю, Гайл. Все, о чем я думаю, относится к будущему. Но и мы не можем сидеть сложа руки. Во-первых, надо профессионально перевести заметки Чагды, а для этого надо ознакомиться с уровнем научных знаний батубе. Так что будем доставлять не только продовольствие, но и книги, чтобы уже следующая смена дежурных имела возможность работать в полную силу. Вот все, чего я хочу. У нас есть специалисты, и, возможно, излучатель мы разработаем или даже изготовим еще до того, как прилетит корабль.
— Черт возьми, он прав, Гайл, — проговорил Марк с воодушевлением. Даже, когда мы улетим, излучатель будет продолжать работать. И это лишит всяких надежд компанию. К старому они уже не вернутся. А чтобы компания не добралась до излучателя, мы его установим на искусственном спутнике, который будет висеть над городом.
— Не знаю, не знаю, — улыбнулся Гайл. — Планы у вас смелые. Боюсь только, что компания вместо аппарата Бура придумает что-то другое или найдет защиту от вашего излучателя.
— Как ты не поймешь — горячился Гуино, — излучатель — это далеко не панацея от всех бед. Я не настолько наивен, чтобы так думать. Главное — выиграть время, батубе нужна передышка, они должны поверить в свои силы. Стоит только пробить брешь в системе, и она рухнет. Власть и могущество компании держится на изобретении Бура. Представь себе, стоит только его нейтрализовать и поневоле придется менять весь строй жизни. Что ж, думаешь, все будут сидеть и ждать, когда ученые мужи компании найдут защиту от излучателя? Это нелепо. Простые батубе обретут свободу, а уж как они ей воспользуются, это зависит только от них самих. Но я не верю, что они так легко простят заправилам компании то унижение, на которое их обрекли. Я это чувствую по себе. Кое-что они все-таки понимают, ведь не спроста то глухое смутное недовольство по кабакам, когда батубе пропивают заработанные деньги, чтобы поскорей забыть кошмары пустыни. Со временем недовольство примет другие формы.
— Кто знает, может быть, ты и прав, сказал Гайл. — Это вопрос сложный. Его так, одним махом не решить. В конце концов, я добиваюсь лишь одного, чтобы больше ты не ввязывался в сомнительные авантюры. Книги книгами, но если мы не продержимся, не дождемся корабля, то все твои планы потеряют смысл…
В пещере почти все оставалось по-старому: в центре горел костер, каменные своды все так же были покрыты жирной копотью, однако, вдоль стен появились новые пристройки, и на верстаке уже не царил тот невообразимый хаос, который Гуино застал в прошлый раз. Все было аккуратно разложено по своим местам, громоздкие детали и механизмы куда-то исчезли.
— Долго я у вас задерживаться не буду, — произнес Гуино. Продовольствия мы пока заготовили мало.
— Да, надо будет сделать несколько рейсов еще, — ответил Гайл.
— А как там, все в порядке? — покосился Гуино на металлическую дверь, которая делила пещеру пополам.
— Все нормально, — отозвался Марк.
— Это хранить надо так же, как их, — проговорил Гуино, указав на саквояж с бумагами.
— Не беспокойся.
Гуино поставил саквояж на грубый самодельный стол и открыл его. Затем стал вытаскивать одну за другой пухлые тетради, исписанные мелкими загадочными значками. Лишь отдельные слова смог прочесть Гуино, но они ему ни о чем не говорили. Кроме того, почти на каждой странице были формулы и графики, а здесь он уже вообще ничего не понимал. И, тем не менее, после того, как пришла мысль об излучателе, бумаги Чагды представлялись ему вдвойне ценным приобретением.