— Пока я здесь, — сказал он, — надо сделать копию записок, я возьму ее с собой.
— Сделаем, у нас сохранилась аппаратура, отозвался Марк.
— Все-таки очень жаль, что Дгех умер. Он бы нам помог. К тому же, по-моему, он кое-что понял. Если бы он пришел раньше, его бы удалось спасти.
— Он понял, что проиграл, вот и все, — сказал Гайл. — Впрочем, не мне судить, я ведь его совсем не знал.
— Он был предан науке, но еще больше Чагде, своему воспитателю и учителю. Но мне кажется, в конце концов ученый в нем победил, иначе он не отдал бы нам бумаги. Чагда ему этого не простил бы. Все, что он делал, он делал только для себя.
Гуино замолчал, затем, обведя пещеру взглядом, произнес:
— Все-таки хорошо у вас тут. Единственное место, где можно расслабиться.
Гайл улыбнулся:
— Не знаю, не знаю, нам здесь не приходится расслабляться.
— Это я так, — ответил Гуино.
Через несколько дней он снова был на ферме у Дага. Кроме хозяйственных дел, он много времени посвящал поискам книг, изучению трудов по истории и науке, свел несколько полезных знакомств с более менее образованными батубе. Теперь его жизнь обрела новый смысл. Аварийная посадка на Орисе и ожидание спасательного корабля, несмотря на все трудности, связанные с этим долгим марафоном, рассчитанным на десятилетия, стали для него не просто борьбой за существование их маленькой группы, затерянной далеко в горах, у него появилось дело, которое давало надежду на помощь тем несчастным ави, страдающим от унизительного и изощренного рабства, вместе с которыми он провел три года в пустыне.
Конец