Волшебники наиболее часто использовали этот фокус (телепортация — это не просто не имеющее смысла слово), когда к ним приставали с глупыми вопросами в то время, как они занимались медитацией.
Аня была хорошей принцессой. Маленькой девочкой она никогда не спорила и всегда помнила, что надо мыть руки. И никогда не забывала оставить на краю золотой тарелки немножко еды для бедных. Для тех, конечно, которые этого заслуживали. Она старалась быть хорошей. Она учила уроки, была добра с куклами, придворными и слугами. Она знала, что дети сами должны готовить себе еду, а не приставить к маме. А когда у короля было плохое настроение, она говорила только: «Да, папочка» или «Нет, папочка», или «Может быть, папочка». Она была чистое золото. Все считали, что из нее получилась бы превосходная королева. Но поскольку у нее было три старших брата, и все отличались завидным здоровьем, это было исключено. Ничего не оставалось, как готовить ее к замужеству с каким-нибудь знатным человеком — и притом, не слишком уродливым.
Когда она выросла и стала уже не маленькой девочкой, а взрослой, готовой выйти замуж принцессой, ее начала беспокоить одна вещь. Ей нравилось чувствовать, что ее любят и ею восхищаются (это ведь так по-человечески), но один из самых важных придворных не проявлял к ней ни любви, ни восхищения. Это был Главный волшебник. У него был длинный циничный нос, а звали его Меннок Мозес. И, кстати, никто из тех, кого заставлял исчезнуть Меннок Мозес, никогда не возвращался обратно. Равнодушие волшебника глубоко задевало Аню. Она думала покорить своим обаянием старую скотину, но это желание не было искренним. Волшебников такого ранга нельзя казнить — разве что казнить их во сне. А на это отец Ани не соглашался. Сама она не могла его убить — ведь она была хорошая. Мысль о волшебнике продолжала мучить ее, она думала об этом каждый день — вплоть до того дня, когда король сказал ей, что решил устроить пышную свадьбу. Аня будет выдана за принца Пом де Тер.
— Но, папа…
— Я вижу, ты собираешься возражать мне, — сказал король Дагобер (у принца Пом де Тер были во рту массивные золотые зубы. А еще сделанные из слоновой кости — во весь оскал. Но собственных зубов у него не осталось. Ему было уже семьдесят два года, и он играл на скачках.)
— Ты знаешь, что мне не хочется выходить за него, папочка, — сказала принцесса Аня.
— Знаю, — злобно посмотрел на нее король Дагобер. — Не хочешь. А чего же ты хочешь?
Король хотел выдать ее за принца Пом де Тер, потому что он был богат. И у него были большие запасы безоарова камня. Опечаленная, вышла от отца Аня и направилась прямо к Менноку Мозесу.
— Мой отец говорит, что хочет выдать меня замуж за принца Пом де Тер.
— А знаешь ли ты, — сказал Главный волшебник, — что ты помешала мне рассчитывать орбиту кометы Болови?
— Извините. Мой отец говорит, что я должна выйти за него.
— За кого? За Болови? Он умер в 1846 году.
— За Пом де Тер.
— А, за него… Ты перестанешь мне мешать? А ты за него выходить не хочешь?
— Я люблю ученика сапожника.
— Так выходи за него.
— Отец говорит, что я должна выйти за принца Пом де Тер.
— А, да убирайся!
Выкрикнув это, Главный волшебник сделал волшебный пасс (мы бы этого движения наверняка и не заметили), и принцесса Аня исчезла. 3-з-п — и она оказалась где-то за тысячи и тысячи миль. А Меннок Мозес скреб свой лысый череп, наблюдая, как с шипением рассасывается на полу бледно-лиловое пятно пустоты — ф-с-с-п! Ведь на деле он хотел сказать: «Исчезни, о принц Кто-ты-там-есть!» Волшебник вздохнул, ощутив на миг сожаление, и вернулся к своей работе.
Принцесса Аня оказалась в Пераселене (это по ту сторону Китая.) Жители Перанелиоса оплакивали свою дорогую принцессу, но никто, даже король Дагобер, не смел мешать Менноку Мозесу, когда тот был занят. Дагобер начал потихоньку подыскивать для принца Пом де Тер какую-нибудь принцессу из своих дальних родственниц. Он надеялся, что свадьба все же состоится.