Довольно скоро, однако, пришла весть, что визиготы, как можно было и предвидеть, сделали из принца Губерта национального героя. И находились уже лишь в нескольких милях от ворот столицы Перанелиоса. Дагобер переменил свое мнение. Поскольку Меннок Мозес был по-прежнему занят, король вызвал к себе ученика сапожника. Он великодушно принес извинения за поспешное решение и спросил, остается ли предложение в силе.
— Остается, Ваше невыразимое величество, — сказал Ганс. — За исключением того, что теперь я вынужден произвести дележ таким образом: шестьдесят на сорок. Инфляция.
— Пятьдесят пять на сорок пять.
— Шестьдесят на сорок.
— Согласен. Возьмете ли вы с собой кого-нибудь из лиц королевской крови? Нужен ли вам конвой из копьеносцев и слонов? Деньги на дорожные расходы?
— Нет, Ваше великолепное Величество, — сказал Ганс, который полагал, что он рыцарь типа Галахада, только более практично настроенный. — Нет, я намерен отправиться на поиски в одиночку и без пышности. Это привлечет меньше внимания. И… — здесь он действительно подставил под удар свою шею, — если я потерплю неудачу, делайте со мной, что хотите.
Дагобер подумал, что в конце концов никто из тех, кто исчез по воле Меннока Мозеса, никогда еще не возвращался. Делать было нечего, разве что готовиться к встрече с визиготами. Всего лишь. Но король был человеком, которому нравилось выигрывать пари — когда это было возможно.
— Договорились», — сказал он и злобно глянул на Ганса. Ганс вышел из дворца и — как часть страшной мести — тут же поспешил в Менноку Мозесу. Он предложил волшебнику десять процентов от его шестидесяти, если Меннок тут же добровольно вернет принцессу. Он был умным парнем и знал, что в легендах принцессы всегда возвращаются. Но Меннок Мозес наорал на него.
— Я мог бы сделать так, что если того захочу, может исчезнуть все королевство. И я получу десять процентов из шестидесяти? Забудь об этом. Кроме того, я никогда не возвращаю никого из исчезнувших — это вопрос принципа. (На самом деле, он просто не знал, как это делается.) Но я скажу, как разыскать ее. И главное — скажу это совершенно бесплатно.
— Как, о Источник сверхчеловеческой мудрости, — если ученику сапожника можно так именовать вас?
— Что ж, спасибо, сын мой. Итак: примерно в одно и то же время отправься на восток, запад, север и юг. Затем возьми налево и направо и попадешь прямо в Пераселену — никак не промахнешься. Принимайся за дело сразу же. Очень приятно было с тобой познакомиться.
Ученик сапожника Ганс примерно в одно и то же время отправился сразу на восток, запад, север и юг. Затем принял направо и налево… И не заметил ничего, что было бы похоже на Пераселену. Он спросил у малиновки:
— Ваше преосвященство, где здесь дорога на Пераселену?
— Он занят, — сказала малиновка. — Я жена его преосвященства. Добираясь сюда, ты, наверное, взял слишком вправо. Но теперь, если возле здания школы ты повернешь налево, то уж никак не промахнешься.
И бедный Ганс приобрел богатый опыт таких встреч — пока, наконец, не встретился с чужестранцем, который не стал говорить, что он никак не промахнется, а просто сказал, где находится Пераселена. На блуждание ушло время, много времени.
А тем временем в Перанелиосе королю Догоберу — впервые за все его долгое и славное царствование — пришла в голову здравая мысль. Он попросил Меннока Мозеса (вежливо, и когда тот был не слишком занят) сделать так, чтобы визиготы исчезли. Что старик и сделал, ничем, кроме раздраженного ворчания, не наказав короля. Он бы позаботился об этом раньше, если б знал, что этого хочется Дагу, и не хочет ли Даг еще чего-нибудь?
— Нет, о Господи, — сказал король Дагобер, торопясь уйти, пока есть возможность. — Нет, все остальное просто потрясающе. До свидания.
А Ганс, следуя инструкциям чужестранца, добрался наконец до очаровательного коттеджа, где жила Аня-гусятница. Он ее сразу узнал, хотя она, конечно, несколько повзрослела. Жена фермера уже умерла — от злости, — но фермер все еще надеялся прочитать всего Гиббона. В тот самый момент, когда Ганс постучал в дверь, Аня-гусятница читала фермеру 2004 страницу Пруста. Теперь у нее было меньше времени на чтение, поскольку ей приходилось вести домашнее хозяйство и так далее, но фермер был терпелив и по-прежнему желал подробно ознакомиться с каждым предложением. Если Аня не совсем сразу узнала ученика сапожника, то это потому, что ее голова была занята великим множеством других дел. Но затем она вспомнила, что он как-то связан со своей профессией. И она вспоминала все больше и больше и спросила его: