— Что ты этим хочешь сказать? Кто такая Солайтер?
О, Деметриос, Деметриос, что если Солайтер лишится своего безумия? Что будет делать Солайтер, лишившись безумия? Не было никакого группового изнасилования бандитами, Деметриос. Да… Да, она просто заблудилась. Она жила в Бракабане, пошла за город и потерялась, глупая тварь… Она не знала, как вернуться в Бракабан и уходила все дальше… Потому что ее проклятая глупая мать приказала выгулять эту проклятую глупую собаку. Потом она должна была вернуться обратно, в дом, где мой…
Ангус растирал ей руки. Они, тесно сплетенные, расслабились. Ангус сказал:
— Когда перевозчик отплыл, птица пела.
Солайтер кивнула, улыбнулась — ослепительно, разум но. Но память уже захлопнула дверь, которую взрыв ярости приоткрыл на короткое время. Это было все, что узнали друзья о том мире, из которого пришла Солайтер. Фрэнки при нес ей ее дубовый посох, и она взяла его.
— О, Мозги-что-надо, — вздохнула она, — на следующем привале мы начнем изучение букв. Солайтер предупреждает, что это нелегкое дело.
— А что легко?
— Вот мой друг. Теперь Солайтер хочет музыки.
Друзья шли, а она раскачивала свою палку в одном ритме с посохом старика. Она шагала, взявшись с Деметриосом за руки. Но походила на свободный и ни от кого не зависящий дух. За ними, наигрывая маршевую мелодию, шел Профессор. Фрэнки, изображая барабанщика, вылез вперед. Вынув из мешка оловянную тарелку, он лупил по ней ложкой и под музыку Профессора распевал древнюю песню:
(Иногда стихи не погибают, но этого не знал даже Фрэнки.) Гарт свистел, а временами и сам начинал петь. Ангус изо всех сил дул в зажатую между большими пальцами травинку. Боско колотил себя в грудь и шлепал по бедрам — бум! — он изображал бас-барабан. А Факел, изумленный и восхищенный, носился вокруг — лаял. Вот так, музицируя (стиль великолепный, хотя и необычный), Друзья приближались к одному из городов Пенна — мирному, процветающему, несколько консервативному Троттерсвиллю.
Дорога Старого времени кончилась. За деревьями виднелась современная грязная дорога. И, конечно, — следы копыт, сандалий, тележных колес. Распевая «Мадемуазель», Друзья вышли на эту дорогу и увидели совсем рядом — низкие крыши, огораживающие пастбища заборы, залитый солнечным светом шпиль церкви. Деметриос описывал Ангусу, что происходит по другую сторону города, там, где над дорогой поднимался невысокий холм. Это был целый спектакль: люди и собаки гнали стадо к деревне. Троттерсвилль был городом свиней и кур. Закукарекал петух. Боско улыбнулся.
Как всем известно, Троттерсвилль был основан в давние времена семьей по фамилии Троттер (или Троттере.) Но статуя на лужайке изображала свинью. Она была выполнена в присущем концу двадцатого столетия стиле и походила (если не считать южной стороны) на сапоги всмятку. Надпись на пьедестале гласила: «Мое», но была замазана шпатлевкой и закрашена. Буквы все равно проглядывали. Очевидно, здесь имело место недоразумение. С южной стороны маленькая свинья больше всего походила на перевернутые ножницы. Все флюгеры города изображали позолоченного петуха.
Друзья отправились искать гостиницу. Ангус был уверен, что деньги Катскиля имеют хождение и здесь. По вывеске с изображением головы борова нашли постоялый двор. Кроме того, согласно средневековой традиции, над входом была прикреплена еловая ветвь, чтобы даже неграмотные могли понять, что здесь продается спиртное. Деньги Ангуса действительно оказались пригодными. Комната на чердаке устроила всех, включая Факела. Спиртное было вполне приемлемое.
Лучше всего было то, что в городе сейчас находился цирк Сойера-Финна.
ГЛАВА 12
ЭТО НАШ ДОГОВОР С ПРИРОДОЙ
Однажды решили Нод, Винкен и Бринкен Отправиться в плавание в старом ботинке. Плывут по лучу световому, не тужат,
И в море приплыли, а море-то — лужа.
Хозяин гостиницы с головой борова был старый, знал многое — наверняка из выживших со Старого времени. Ему казалось, что несколько лет назад он что-то слышал о Бродя гах Гаммо. Что именно и где — он не помнил. «О них могут знать в цирке: эти старые цирковые болваны бывают всюду. Джейсон Смоллвейз разрешил им остановиться на своей земле. Выступления начинаются завтра. У них даже шатра нет, просто фургоны, уродцы и всякая всячина».