Мистер Флур вот как говорил о том, что такое искусство: «Понимаете, мальчики и девочки, людям нужно не просто хорошее настроение. Надо, чтобы им казалось, что это потому, что к ним очень глубоко расположены. Им нужно почувствовать, что они — Личности, и другие видят это. И они хотят хоть кроху надежды, что холод, которым пропитан окружающий мир, не перейдет в ледяную боль. Что они — не пустое место». Вот что он говорил: «И не презирайте их за то, что они приходят сюда, потому что тогда вы должны презирать самих себя за то, что находитесь здесь — а мне бы этого не хотелось. Все, кто работает здесь, для меня достаточно хороши, а это означает, что они достаточно хороши и для всего этого траханого мира».
Может быть, человека, говорящего так, в наши дни, затравили бы, потому что в Набере справедливости становится все больше, она густеет — как скисает налитое в кувшин молоко. Мы теперь защищаем Свободу и Демократию, а это означает, что тебе лучше ходить на цыпочках и не беспокоить начальство.
У нас новый музыкант, мне он не стоит ни гроша. Берет оплату главным образом едой и девушками, так что все в порядке. У него гитара, и некоторые мелодии он исполняет довольно мило, он называет их роком Старого времени, он забывает, что я была уже взрослая, когда в ходу был настоящий рок. Когда мне, Сэму и Стиву не хотелось слушать настоящую музыку, мы лежали и слушали рок, такое бывало часто. Он довольно милый мальчик, но для Профессора мальчик не годится: тут нужен настоящий мужчина, у которого есть свои радости и горести — только это придает ему то, что авраамиты называют созреванием души. Бабетта куда-то брала его с собой — пусть зреет.
Я называю его Джо, потому что его имя Джо. Девушки, если хотят, могут называть его Профессором. Но только не я. Когда он берет оплату нашим трудом, то в основном пред почитает Глорию. Вчера утром я услышала какой-то шум и комнате, где раньше жили Деметриос, Солайтер и Профессор. Это они были там, он и Глория. И вытворяли черт знает что, бегая с голыми задницами. Я видела, как они жадно рылись в вещах. Я знаю, что нам придется использовать эту комнату для нашего бизнеса, но Бабетта не хочет, чтобы этот вопрос был решен прямо сейчас. Эта сука Глория тянет лапу к вещам Солайтер, которые ей пришлось оставить. Вероятно, хочет украсть их и продать: половины ее задницы было б достаточно, чтобы разорвать то, что носила Солайтер. Я с руганью выгнала их, потому что мне было противно ви деть, как они хрюкают и занимаются французской любовью на кровати Деметриоса.
Некоторые из наших постоянных посетителей уже спрашивали: «Где Деметриос? Почему теперь в гостиной не рас сказываются истории?» Все, что знает Джо — это несколько старых и плоских порнографических небылиц, каждый их слышал еще до того, как ему исполнился годик.
Я тут начала говорить кое с кем, что Увеселение подразумевает устройство особого места, которое можно назвать Особым миром, куда люди могут приходить, чтобы забыть о том проклятом мире, в котором они вынуждены жить большую часть времени. Как мистер Флур основал этот дом, и разве не об Особом мире думал маленький Шаун, когда рисовал свои сумасшедшие картины? И мой старый Деметриос. А может, я думаю о чем-то большем, чем увеселение — если может быть что-то большее? Нет, я не верю, что может быть более величественное дело, чем устройство таких Миров, особенно если все, кто захочет, смогут приходить туда, я бы, если б могла, создала такой Мир для Маркуса — если бы он жил…
Утром Друзья ознакомились с Троттерсвиллем — чтобы убить время до начала циркового представления. Т. С. дал друзьям бесплатные билеты. Было горько сознавать, что, действуя подобным образом, он никогда не разбогатеет.
Никто не мог разбогатеть в Троттерсвилле, за исключением так называемых покровителей, к которым принадлежали семьи землевладельцев, а покровители и без того уже были богаты. Некоторые ремесленники и бизнесмены, к которым принадлежал и хозяин постоялого двора, образовывали особую прослойку, сумевшую устроиться тоже довольно комфортабельно. Назывались они «тружениками». Группа, именуемая гильдейскими мастерами, управляла маленькими мастерскими и лавочками, но все необходимые запасы и материалы составляли собственность покровителей. В лавках и мастерских работали «благополучные» — или не работали нигде. Ангус, любивший все выяснять досконально, сказал, что «благополучные» именуются так потому, что общество принимает их благополучие близко к сердцу. Средства к существованию «благополучные» добывают, главным образом, обрабатывая арендуемые ими крошечные клочки земли. Арендной платой служит их труд: две трети своего рабочего времени они проводят на полях покровителей. Это Свободная Демократия: в свободные часы «благополучные» вольны делать, что им угодно — пока остаются дома. За первую попытку покинуть район своего проживания у виновного в наказание отрезается ухо. Вторая попытка обычно оказывается последней.