Вадим Скумбриев
Компаньон
Перегрузки вжимали тело в кресло, наваливались бетонной плитой. Мягкий голос Леты сообщил о переходе синергетических двигателей на безвоздушный режим. Пройдена тропосфера. Пройдена мезосфера. Пересечена линия Кармана. Вход в радиационные пояса…
Пилот посмотрел на экран состояния активной радиозащиты. Просто из паранойи — здесь, как и во всем остальном, царило полное спокойствие. Но любой космонавт, как он считал, должен быть немного параноиком. Лететь в космос — это как в одиночку пересечь Тихий океан. Только расстояния больше. И рядом нет никого, кроме Леты — его компьютера.
Одиночество. То, ради чего он устремлялся в глубины вселенной, смеясь над убогими землянами, которые в поисках того же тщетно пытались найти своё место в джунглях и пустынях. Всё это — ерунда, неспособная сравниться с космосом. Когда знаешь, что до ближайшего человека сотня световых лет, мир кажется пустым.
А он ведь и есть пустой. Чего добились земляне? Заселили Тау Кита? Начали колонизацию Авроры в системе Глизе-667? Фазовые двигатели изобрели больше десятка лет назад, и тогда все СМИ трубили о начале межзвёздной экспансии. Но планет пока нашлось всего шесть — таких, где можно было бы жить, не опасаясь схлопотать инсульт из-за повышенной тяжести. Можно привыкнуть разумом, да. Но сердцу не прикажешь.
Вот и летят такие, как он, исследователи, разыскивая новые миры. Потому что сорока миллиардам человек надо где-то разместить свои задницы. Потому что Земля задыхается от такого количества народу, и человечеству нужны новые миры.
Знакомые — друзей у пилота не было — всегда подшучивали над ним. Мол, ты же отшельник, ты ненавидишь цивилизацию. Вот, смотри, есть целая толпа таких же, так они на Аврору стадами убегают, чтобы пожить в деревянных домиках да половить рыбу в океане. Успей сделать то же самое. Пока там еще можно это делать.
Пока туда не пришло ракетное лето, уже накрывшее Тау Кита.
Пилота звали Март — последнее время в мире вновь нарастала мода на странные имена. Детей называли именами персонажей книг, компьютерных игр, а иногда и вовсе нелепыми комбинациями букв и цифр. Ему еще повезло, хотя брат, которому стараниями матери досталось куда более спокойное имя Александр, всегда подшучивал над Мартом. Отчасти потому, возможно, он и стал таким нелюдимым.
С другой стороны, он хорошо знал, что такое Март. Март — это месяц. Это слово с древней историей. А чем могут похвастаться другие?
Лета пропела о выходе на курс, и ускорение снизилось. Рёв синергетических двигателей стих — вместо них заработали куда более тихие магнитоплазменные.
— Включай гравитацию, — сказал Март, и мускулы вновь налились тяжестью.
Кряхтя, он поднялся на ноги. После двух g на разгоне тело казалось невесомым, а при каждом шаге хотелось прыгать. Но так всегда после взлёта. Теперь, разогнавшись, остаётся только ждать — ждать, пока корабль улетит на достаточное расстояние от земных городов, от диспетчеров, специалистов ЦУПа и ещё сорока миллиардов душ — чтобы можно было смять пространство в горсть и улететь совсем далеко. Туда, где его никто не достанет.
— Лета, — позвал Март.
— Слушаю, — откликнулся голос.
— Доложи о состоянии корабля.
— Все системы в норме.
Март ждал, но Лета умолкла. Значит, всё действительно в порядке. Компьютер его корабля не позволял себе лишнего.
Лету он впервые встретил два года назад. До этого Март сперва долго пилотировал грузовые корабли на Тау Кита, а затем прославился открытием тёплой земли с жизнью девонского уровня в Глизе-86. В одиночку, на древней развалюхе, одном из первых кораблей с фазовыми двигателями. Его и в утиль не списали только потому, что Март захотел им воспользоваться в последний раз. В успех миссии никто не верил, но общество перестало препятствовать самоубийствам ещё двадцать лет назад. Вот умные головы в ESA и решили, что таким образом можно удобно избавиться от старого корабля, не засоряя многострадальную Землю, а заодно и от придурка со странными затеями.
И ошиблись.
Март потратил два года на исследование нескольких систем и откопал-таки в последней планету, которую пропустили телескопы.
Теперь в Глизе-86 готовился стартовать исследовательский корабль с целой толпой учёных на борту — выносить окончательный вердикт о возможности колонизации. Впрочем, планету заранее признали годной сразу же, как только ознакомились с данными компьютера развалюхи. А пилоту пожаловали новенький, только что со стапелей корабль класса «челнок», на четырёх человек. Не без удовольствия Март вписал в графы «капитан-пилот», «бортинженер», «судовой врач» и «астрофизик» самого себя, везде поставил подписи и вернул список экипажа ошалевшему чиновнику. Спорить с «прославленным космонавтом» тот не решился. Оставалось только выдернуть тяжёлый металлический сейф с разумом Леты из компьютерного гнезда развалюхи и поставить его в новый корабль.