— Ересь! — взвизгнул Акадерус. — Глупая ты рептилия! Еще великий Устимиус из Капоры доказал в своем труде том сорок пятый глава семидесятая, что деление всех людей, обладающих даром, на магов, чародеев и кудесников — весьма условно. Различаются меж собой только фокусники, колдуны и маги. Первые — так и вовсе шарлатаны!
Арх-Ш хмыкнул, искренне забавляясь, а потом и захихикал. Акадерус все равно не мог бы понять смеется он или нет. Плененный же чародей открыл глаза и посмотрел на дракона с удивлением. Он сидел в клетке, сделанной из металла, не пропускавшего магию вовне. То есть, внутри он мог магичить, сколько душе угодно, но не более того: ни сломать замок, ни навредить своим пленителям не сумел бы. Любой другой, оказавшийся в подобном положении, наверняка дал бы волю гневу и отчаянию, но лицо чародея оставалось безмятежным и расслабленным.
«Слишком самоуверен», — предположил дракон, а Акадерусу заметил:
— А не напомнишь ли мне, какими еще чудесами известен досточтимый Устимиус из Капоры, кроме томов по теории магии, написанными им в поистине неуемных количествах? Он вообще колдовал?
— Как тебе не совестно?! — укорил старый маг. — Великий Устимиус всего себя положил на алтарь академической науки. Если бы не он, нам просто нечему оказалось бы учить адептов. Всякий учитель преподавал бы по-своему, как в стародавние времена, — и он скривился, словно вгрызся в лимон, а потом, откусив от него половину, разжевал и проглотил.
— Кажется, в легендарные лета и зимы чародеев известно поболее да посильнее, чем нынче, не так ли? — поинтересовался Арх-Ш, сверкая оранжевыми глазами.
— В наших рядах не было никакого единства! — не заметив намека, сказал Акадерус. — Нет-нет, я не хочу и думать о подобной чуши. Наша сила в сплоченности и верном подходе. Ко всем!
Арх-Ш закатил глаза и покачал головой.
— Кажется, я понял, в чем корень бед нынешних волшебников, — проворчал он, напустив на себя скорбный вид. Выглядел при этом Арх-Ш весьма забавно: лоб пошел складочками, а глаза округлились и немного поменяли оттенок в сторону чистейшего перламутра. Нос он сморщил.
Акадерус не отреагировал ни на его фразу, ни на клоунаду, зато плененный чародей, не удержавшись, прыснул со смеху. Голос у него оказался красивый: звонкий и переливчатый, но достаточно низкий, приятно разнившийся с тонким истеричным тенорком старого мага.
— Посмотри только! Мальчишка еще и не в своем уме, — сказал Акадерус, глядя на того с неожиданным сочувствием, и протянул: — Бедняжка…
Пленник, услышав подобное прозвание, прекратил смеяться и опасно прищурился, яростно сверкнув темными глазами.
«Хоть это его проняло», — подумал Арх-Ш и спросил Акадеруса:
— С чего бы вдруг?
— Ну как же такого и не понять, бревно ты бесчувственное?! — воскликнул старый маг и всплеснул руками. — Этот выскочка с холмов взялся обучать талантливого юнца, не имея ни опыта, ни одобренной конклавом высших магов методики, ни тестов, позволяющих понять степень его силы. Неудивительно, что бедный юноша частично лишился рассудка.
По лицу чародея мелькнула тень и тотчас пропала, словно морская волна слизнула с песка начертанные на нем знаки. В общем и целом Арх-Ш разделял его чувства. Он считал, что слегка пошатнувшееся психическое благополучие имели большинство выпускников магической академии, не говоря об их наставниках и высших магах, но никак не этот во всех смыслах интригующий чародей, кажется, смыслящий в мимике драконов гораздо больше так называемых профессоров с дипломом.
Интересный пленник… опасный. Первый опасный человек, встреченный драконом за последние четыреста лет! А ведь, казалось бы, подобные ему давно выродились. Арх-Ш не собирался разочаровывать Акадеруса и объяснять ему к каким поистине фатальным результатам приводит их хваленое академическое обучение. Пусть маги — естественные враги драконов — изведут сами себя. А после можно будет и вспомнить, кто не просто существо магическое, а бессмертен, клыкаст, крылат, могуч и по всем параметрам превосходит людей. Этим миром снова станут править драконы!
Собственно, поначалу Арх-Ш и придерживался этой цели: наблюдать и всеми силами способствовать вырождению человеческого волшебства, действуя руками конклава высших магов и лично Акадеруса — особи на редкость завистливой и ревнивой до чужого успеха и таланта. На первый взгляд идея казалась просто чудесной. А вот если припомнить о том, что несколько тысячелетий назад драконы действительно главенствовали — не очень. Копить богатства, возлежать на них и брать дань с людишек интересно первую сотню… ну… может быть, пять сотен лет, но потом резко надоедает. К тому же, в людях Арх-Ша, как и его соплеменников, привлекали эмоции. Однако вот ведь беда: закабаленные человечки могли выдавать лишь страх и ненависть и то довольно слабо. Они, словно редкие свободолюбивые птицы, отказывались петь в неволе.