Мне показалось, что можно ничего не говорить: шаман погрузился в свой мирок и забыл про меня. Пользуясь случаем, я сел и огляделся. Комната, в которой мы находились, была перегорожена напополам ширмой, обтянутой старой серой тканью, и мне показалось, будто на той стороне кто-то есть. Что мы в каюте не одни. Я посмотрел на свою обмотанную тряпкой кисть. Осторожно пошевелил пальцами, радуясь чувствительности. После того что случилось, я легко мог потерять руку… Мороз коварен. Мне повезло, что шаман оказался рядом.
– Вот почему я ничего не почувствовал. Обряд! Это был ритуал призыва. Как же я сразу не догадался?! Этот компас не просто так объявился. Да-да! Надо же. Они не врали. Они не врали! Мы должны спешить!
Он нервно посмотрел на меня, испугавшись, что я сочту его за сумасшедшего. Но сейчас он именно таковым и казался. Безумец, одержимый какой-то легендой.
На покрытый коврами пол полетели книги.
– Да где же она?!
Я терпеливо ждал, пытаясь заглянуть за загадочную ширму. Там определенно стояла кровать.
– Вот! – торжествующе воскликнул Сканди: он держал в руках старый том с деревянной обложкой. Пальцы бережно пробежались по рунам. – Вот! Легенды старого мира! История черных капитанов! Говоришь, голова висела? Ты уверен в этом?
– Я не видел…
– Ну, такое сложно придумать. Значит, будем считать, что так оно и было… Да-да!
Он принялся торопливо перелистывать шуршащие страницы, поднеся книгу поближе к шаманскому фонарю и подслеповато шаря взглядом по строчкам.
– Ага! Вот оно!
Внезапно шаман остановился, его плечи поникли, и он с потерянным видом отбросил том в сторону. Книга с глухим стуком упала на ковер.
– О чем я думаю? – безжизненно спросил Сканди и посмотрел на меня. – Я пытаюсь оправдаться, Эд ан Бауди… Да-да… Я пытаюсь убедить тебя, да и себя, что это злая воля скрыла от меня пришествие Темного Бога. Какой же я плохой человек, мальчик мой.
– Ледоход! Сразу за нами! – прогудело из переговорной трубы. В нем скопилось столько металла, что казалось, будто заговорил сам корабль. Я изумленно посмотрел на шамана. На борту был кто-то еще?!
Проклятье, ну конечно же! Кто-то должен следить за тем, чтобы тяжелая машина не столкнулась с торосом и не перевернулась… Но кто это?!
– Он приближается! – нервно пробасил невидимка. – Что мне делать, старик?!
– Я сейчас. – Сканди быстро покинул комнату, а я посмотрел на соседнюю кровать, задернутую ширмой. Меня разбирало любопытство и надежда увидеть знакомые лица. Ведь если спасся тот незнакомец, что управлял ледоходом, то, значит, есть и другие!
Я вылез из-под одеяла и заглянул за ширму.
На койке под грязным покрывалом лежал очень бледный мальчик. Мой ровесник. Спутанные рыжеватые волосы, проступившие на почти белой коже веснушки. Близко посаженые глаза (под левым красовался сочный, почти черный фингал), на носу с горбинкой запеклась ссадина. Мальчик спал.
Постояв пару минут рядом, я зябко поежился. От пола ощутимо веяло холодом, и мои пальцы на ногах инстинктивно подобрались. Мороз, царящий по ту сторону палубы, пытался добраться до наглых людишек, привыкших к его злобе и потому хорошо защищенных.
У кровати стояли теплые пушистые тапки белого цвета. Мягкий мех приятно обнял мои ступни, и холод ушел. Пол дрожал, но самую малость. Могучий корабль крошил снежную равнину, и ничто не могло его удержать.
Кроме другого ледохода. Именно эта мысль заставила меня действовать. Первым делом я направился в командную рубку. Вы можете спросить – откуда мальчишке знать, где она, – но это нехитрая наука. Каждый человек, мало-мальски интересующийся кораблями, способен определить, где жилая палуба, окутанная влажными трубами с вечно подогретой энгу. Где грузовая, стены которой покрыты инеем, а то и льдом, и лишь один закуток, у баков с топливом, хранит тепло (для дежурного мастера-инструментария, следящего за двигательным отсеком). Рулевая рубка обычно находится на верхней палубе, в куполе из закаленного и обработанного стекла, которому не страшен никакой мороз.
Но в ней должно быть очень холодно.
Там, наверху, я и застал шамана. Вместе со Сканди в рубке находился крупный мужчина в черной парке. Рулевому вряд ли исполнилось больше сорока, и от него веяло звериной силой. Несмотря на холод, от которого немела кожа, здоровяк стоял с непокрытой и абсолютной лысой бугристой головой. Его глубокие, утопленные на лице глаза чуть щурились, высматривая в снежной метели возможные провалы, расщелины или же ледяные зубы, лоб разрезали глубокие горизонтальные морщины. Пол под ногами чуть клубился паром. Это было единственное отапливаемое место в куполе.