Но обидно было другое.
Он не взял меня с собой и более того, будучи моим на тот момент парнем, он за всё это время ни разу не вышел на связь!
Как же долго я плакала, спрашивала судьбу и небо «за что?!», месяцами объедалась тортиками на ночь и ничего не хотела делать.
Тогда мне на выручку пришла моя мама и сказала, что так жить больше нельзя, нужно вставать, подымать свою ленивую попу с кровати, брать руки в ноги и идти что-то делать.
И с этим человеком спорить я не стала.
Я начала искать работу, и устроилась к Артёму Игнатьевичу. Стала хорошо зарабатывать, сняла квартиру неподалёку от работы и съехала от родителей.
Просто они жили за городом, и тратить по 4-6 часов в день на дорогу туда и обратно я не хотела.
Да и ко всему прочему у моего отца был жуткий характер, который передался и мне, так что мы с ним ссорились постоянно, а доставалось больше всего маме, ведь именно она каждый раз выступала в роли буферной зоны.
– Ксеня, ты в порядке? – спросил Славик.
И как у него хватает наглости говорить со мной?!
Нет, нет…я не в порядке!
Я была в шоке и до сих пор считала, что всё это просто очередная глупая галлюцинация моего убитого горем мозга.
Ну или просто озабоченного мозга, ведь мужчины у меня не было с тех пор, как Слава уехал.
Я поняла, что смотрю и молчу уже достаточно долго и поэтому, приняла решение просто заканчивать свой мини-перерыв и возвращаться к работе.
– Ты глюк! Ты просто очередная моя фантазия. Нужно больше работать, Ксения, - говорила я сама себе вставая из-за стола и направляясь в сторону архива с папками.
- Тебе просто нужно больше времени уделять работе! – продолжала убеждать саму себя дальше, обходя по широкой дуге галлюцинацию своего бывшего парня.
– Львёнок! Я не глюк! – засмеялся этот…сбой в закоротившем мозгу, - я действительно вернулся. К тебе…
И так проникновенно он это сказал. Столько искренности и раскаянья было в его голосе.
Я даже остановилась как вкопанная.
Ко мне? Но зачем?
Развернувшись, я неверяще уставилась на мечту своих студенческих лет. Он же всё так же стоял у моего стола и не прекращал улыбаться.
А я не могла и пошевелиться.
- Этого не может быть, - прошептала я, - ты всё врешь. Нет, это вру я, сама себе…я снова себе вру, - продолжала шептать я, не сводя глаз со своей ожившей фантазии.
Глюк, он же именуемый Славой, быстрым шагом преодолел разделяющее нас расстояние и без спросу накрыл мои губы нежным поцелуем.
Я остолбенела.
Это было так неожиданно, так сладко и так…знакомо.
И я ответила.
Вложила в этот поцелуй всю свою тоску и боль, которые меня преследовали все эти годы. Вложила свою нежность, тепло, заботу, переживания…любовь?
Я не знала, но с упоением продолжала целовать свою фантазию. Его губы были всё такими же жёсткими, движения уверенными и слаженными. И когда из моих уст вырвался первый нервный стон наслаждения, он обезумел.
Из его горла вырвался нечеловеческий рык, и он снова с упоением накинулся на мои губы.
Правая рука крепко прижала меня к твёрдой и нервно вздымающейся груди, а левая зарылась в волосы, пресекая на корню любые попытки освободиться.
Но я и не хотела.
Сама с упоением целовала этого нахала. Одной рукой обняла его за шею, а вторую разместила ровно над сердцем мужчины. Как и всегда делала.
Раньше.
Когда воздуха стало не хватать, а лёгкие начали гореть в огне, он прервал поцелуй с явным сожалением. Тяжело дыша, он поймал своими зелёными глазами мой затуманенный поцелуем взгляд и прохрипел:
– Я скучал, мой Львёнок.
Всё. Я растеклась бы сейчас лужицей у его ног, если бы он меня не держал.
Глупое сердце трепыхалось в груди, словно пойманная в клетку дикая птица. А я смотрела на него и не могла поверить своим глазам.
Он здесь, он рядом, он снова со мной, он нашел меня…
Но ведь, мог и не отпускать никуда, - ехидно заметил внутренний голос.
И вот тут моё сознание поглотила ярость!
Да как он посмел пропадать два чёртовых года и теперь заявляться ко мне так, словно оставил вчера?
Как он посмел вообще снова вернуться в мою жизнь!
Да как вообще ему хватило наглости поцеловать меня?!
Как оказалось всё это я прокричала не только у себя в голове.
– Львёночек, - начал увещевать он и это стало его ошибкой.
- Кошечка моя сладкая, успокойся пож… - попытался продолжить он и…не смог.
Громкий звук пощёчины разнёсся по всему кабинету.
Рука покраснела и начала болеть, а Славик неверяще таращился на меня прижимая к горящей огнём щеке руку.