Больше никто нигде мне работы не обещал. Я пошел с трудовой книжкой в соседские магазины — проситься работать рабочим. В первом же месте, это была булочная, женщина-директор повертела мою трудовую книжку, увидела, какие должности я занимал, и спросила: «Псих или выпивоха?». Услышав отрицательный ответ, всё поняла и строгим тоном заявила: «Иди и больше не приходи. Не мешай работать. Нам такие не нужны». Сходное повторилось еще местах в пяти. Я понял, что ни о каком трудоустройстве мечтать нечего.
С первых дней безработицы я решил, что должен сохранить форму, не отстать от научного прогресса, и стал ходить в Ленинскую библиотеку как на работу. Сначала я просто читал свежие журналы, потом стал всё чаще смотреть книги и журналы старых лет. Меня всю жизнь интересовала история, я даже опубликовал в 1970 году монографию в Издательстве Академии Наук СССР под названием «Очерки истории молекулярной генетики», и стал думать, не начать ли изучать долгий период советской биологии, когда в ней главенствовал Лысенко. Потихоньку эта проблема захватила меня. Я стал просматривать свою довольно большую библиотеку, дошли руки и до завалов рукописей, всяких стенограмм и документов, которые копились десятилетиями и складывались позади книг на стеллажах и в шкафах в надежде, что когда-нибудь пригодятся. С удивлением и радостью я находил новые и новые документы. Оказалось, что в совокупности за годы работы у меня накопились уникальные свидетельства о роли партийного диктата, приведшего к разгрому некогда первоклассных научных школ.
Теперь это всё пригодилось для осмысления деталей событий и формирования концепции книги. Первый вариант я закончил быстро и дал его читать ближайшим друзьям. И тут же круги слухов о том, что я работаю над историей Лысенкоизма, разошлись довольно широко. С этим совпало начало прямого давления на меня со стороны КГБ.
[Новым моментом в жизни стали почти постоянные (не реже раза в месяц) приходы к нам домой милиционеров — как правило, не одного, а двух, и с ними гражданина в штатском. Милиционеры в форме были довольно вежливы и старались держаться в сторонке, а чин в штатском, представлявшийся то сотрудником угрозыска, то еще кем-то (на все мои требования предъявить документы следовал кивок в сторону милиционеров — дескать, спроси у них документы, а от меня ты ничего не узнаешь), требовал, чтобы я немедленно устроился на работу или, в противном случае, буду выписан из Москвы и выслан за 100-й километр от черты столицы как тунеядец. Иногда эта угроза сменялась другой — арестуем… в тюрьму запрячем. Я начал сильно беспокоиться, ведь у меня на руках оставались безработная жена и двое маленьких ребят, и решил посоветоваться с друзьями Андрея Дмитриевича Сахарова, что же мне делать и как обороняться. Мария Гавриловна Подъ-япол ъская-Петренко и Евгения Эммануиловна Печуро сказали примерно одно и то же: вы должны постоянно бомбардировать письмами власти, сообщая, что вас, признанного специалиста в своей области, лишают конституционного права на работу, а также посоветовали поговорить с адвокатом — Софьей Васильевной Каллистратовой, бесстрашной защитницей политзаключенных. Вскоре мы встретились с нею в квартире Сахаровых на посиделках, которые стихийно возникали в дни приездов Елены Георгиевны из горьковской ссылки, и договорились, что я приеду к Каллистратовой домой, чтобы подробно обсудить мою проблему. Она внимательно начала расспрашивать о моей научной работе, публикациях, а когда узнала, что у меня вышло много книг, стала спрашивать, храню ли я договоры издательств, почтовые квитанции о переводе денег, расписки об их получении в кассах издательств. Человек аккуратный, я действительно хранил все договоры и многие квитанции. Это Софью Васильевну обрадовало, и она выписала из какого-то сборника законов соответствующую статью о том, кого следует считать тунеядцем. Оказалось, что если многолетний совокупный подтвержденный доход гражданина, официально прошедший через бухгалтерию любого советского учреждения, превышает 50 рублей в месяц на семью, то такой человек в момент временного нетрудоустройства может жить на сбережения от своих прежних трудовых заработков. За опубликованные 16 книг и множество статей в энциклопедиях и других изданиях я заработал такие деньги, что, поделив их на 50 (по минимальному доходу в рублях на семью в месяц) и на 12 (по числу месяцев в году), я пришел к цифре в почти 30 лет.