Быть интернационалистом по наивности очень легко, если живешь среди своей нации. А как только я поступил в МГУ и увидел негров живьем, то сразу же стал расистом. Инстинкт-с. Его не обмануть, его можно лишь заглушить ментальным ядом политкорректности. Ну и, конечно, у полукровок расовые и национальные инстинкты ослаблены по понятным причинам.
Ну а после «перестройки» и проч. ситуация стала очень быстро меняться в направлении, которое неизбежно делает русским националистом любого разумного индивида.
Да, среди «представителей национальностей» есть приятные в общении и т. д люди. Но достаточно задать себе вопрос: «А в случае нападения на русских представителей этой же национальности, вплоть до войны, на чьей стороне будет этот замечательный индивид? Будет ли он сражаться за русских?», и ситуация встает на свои места. Одно дело — общение между индивидами, и совсем другое — взаимодействие между крупными устойчивыми группами, в частности — национальными.
Да, большинство русских националистов осознали себя как националистов не так давно — уже после развала СССР. Удивляться тут нечему: хотя в СССР были отчетливые преференции нерусским народам за русский счет, это практически не ощущалось, «не было видно».
Вопрос совершенно аналогичен такому: а почему это, Андрей Геннадьевич, вы начали позиционировать себя как атеиста лишь годков эдак в двадцать пять? Что же вы, такой весь из себя последовательный скептик и атеист, раньше-то этого не заявляли?
Поясняю. Я — атеист с рождения. Поскольку верить в бога у меня никогда и мысли не возникало. Атеизм для меня — не какое-то особенное волевое решение, а естественное убеждение. Но до тех пор, пока в стране клерикалы не участвовали в бизнесе и политике, пока религию не преподавали в вузах и школах, когда «мироточащие» иконы шли в разделе курьезов, а не в новостях по ТВ, когда на всю страну транслировались запуски космических кораблей, а не литургии — позиционировать себя атеистом было все равно что всем вокруг заявлять, что у меня две ноги. Попросту незачем.
Собственно говоря, я даже не задумывался о том, что я атеист и что в связи с этим надо что-либо предпринимать — все и так было вполне нормально с этой точки зрения.
Ровно та же ситуация с национализмом: я, будучи русским с рождения, до определенного времени не задумывался о том, что я русский, так как из этого ничего не следовало в плане действий.
Скажем, сейчас я не позиционирую себя как «дышащего кислородом». Но если объявится кто-либо, кто решит уничтожить кислорододышащих как класс или уничтожить кислород (и пусть сами помирают), то я начну позиционировать себя как кислородо-дышащего и буду предпринимать соответствующие действия в меру своих сил.
И последнее.
Не раз приходилось встречать позицию «А чего вы рыпаетесь, все равно государство сильнее, нацмены быстрее размножаются и куда более агрессивны, и т. д., и т. п., все бесполезно, и не лучше ли приспособиться как-то, зачем себя подставлять?»
Такой вопрос лишь свидетельствует о том, что у спрашивающего нет личности. Когда в процессе саморазвития появляется то, что можно назвать личностью, то подобный вопрос не возникнет — все понятно «на подкорке». Разумная личность не может не творить — и творчество будет (не обязательно все, конечно) направлено на те аспекты действительности, с которыми личность себя соотносит.
Стремление изменить — хоть на чуть-чуть — окружающий мир «в свою» сторону также имманентно присуще развитой личности. И отказ от действий, остановка лишь на мечтаниях, означает отсутствие Воли. И это — уже не личность, а так — интеллигент (простите, Александр Никитич, тут я употребляю термин в своей трактовке). Васисуалия Лоханкина помните?
Тезис совсем нагляден, если учесть, что русские принадлежат к Четвертой этической системе, Северной[6].
В рамках Четвертой этической системы человек обязан защищать себя от тех действий, которые он ненавидит. Соответствующее этическое правило звучит так: «Никому не позволяй делать с собой то, что ты ненавидишь». Основным «грехом» в данной этической системе считается «нежелание связываться со злом, готовность смириться с ним, и тем более потворствование ему». Четвертая этическая система — это «этика предвидения и сопротивления».