— Мы пришли к окончательному решению, — проинформировала она человека. — И на этом ограничимся. Но…. .Но, учитывая некоторые обстоятельства, мы пришли к выводу, что предоставим тебе, в виде исключения из правил, ещё один бонус, который ты получишь рандомно. На этом всё! Третья, запускай генератор случайных чисел. И мы, наконец, распрощаемся с этим вредным существом из цивилизации первого уровня.
Третья, не дав Аламеде опомниться, запустила генератор. В результате старику выпало умение «Кошачий глаз». Ладно, пусть будет, подумал Аламеда, могло выпасть и худшее умение.
На этом троица развернулась от живого существа и стала быстро удаляться.
— До свидания, — крикнул им вслед вежливый землянин. — С паршивой овцы, хоть…
Он не успел договорить, как виртуальный мир свернулся в точку.
Глава вторая
«Estar jodido!». Это первые слова, которые Аламеда произнёс в новом для него мире. Вернее он попытался их произнести, но получилось не то визгливое блеяние, не то кошачий мяв. Да, и как не прокомментировать столь экспрессивно место, куда он попал, и то тело, в которое его угораздило попасть.
Что касается места, то помещение, в котором он валялся на каких-то грязных, мокрых и вонючих тряпках, являлось дыра дырой. В таких апартаментах не захотят жить даже бездомные сеньоры, у которых сроду не имелось гроша за душою. И здесь пахло. Совсем дурно пахло. И пахло, прежде всего, от самого тела, в которое угодил бывший уругваец, и от тряпок.
— Надо же, — промычал бывший старик. — Такое маленькое тело, а такое вонючее. Получается я маленький cabeza de mierda. Печально.
Дальнейший осмотр теперешнего места обитания бывшего профессора только усилил печаль. Помещение весьма небольшое: где-то пять на пять метров. Из мебели имелся низкий топчан, на котором и валялось его тело в грязных тряпках. Ещё у другой стены стоял большой сундук. Наверное, в нём хранили нажитое добро. Комнатку украшали две крашеные масляной краской табуретки и небольшой стол. Буквально в двух метрах от топчана на полу стояла ночная ваза, которая тоже совсем не озонировала воздух. Попаданец представил, что в ней находится, и от этого открытия настроение у него не улучшилось. Стены помещения покрашены какой-то белой дрянью: известь, наверное, решил бывший житель Уругвая. Комнатка имела только одно небольшое окошко, в котором имелась форточка, но сейчас форточка оказалась плотно закрыта. Другой отдушины для поступления свежего воздуха, как профессор не всматривался, не имелось. Хоть задохнись.
— Без свежего воздуха я копыта отброшу, как мамонт, — с грустью подумал он. Мысли попаданца порхали, как мотыльки, обожравшиеся кокаина.
Ребёнок посмотрел на потолок. С потолка свисала на витом проводе одинокая лампочка накаливания. Это обстоятельство пришельца обрадовало, значит, это не 1867 год, а гораздо позже, минимум 1920 год. Больше глаз ни за что не цеплялся, поэтому более точно определить какой сегодня год не представлялось возможным. Ни газет, ни часов, ничего в комнате не наблюдалось.
Теперь пришелец стал рассматривать доставшееся ему от щедрот высшей цивилизации тело. Что мы имеем? А имеем мы дитё мужского пола, одна штука. Белой расы, что радует. Возраст где-то между двумя и тремя годами отроду. Дитё с проблемами речевого аппарата и с нарушениями координации движения, что не радует.
И кто же нас кормит и воспитывает? Есть ли у этого дитя родители? Не само же оно здесь появилось от сырости. Сплошные загадки. Точно известно, что нас хреново кормят и совсем хреново содержат. Наверное, у этого дитя непутёвые родители. Может они злоупотребляют веществами?
Бздынь… да-дах…! В соседней комнате что-то упало, и раздался голос, явно принадлежащий пожилой сеньоре. Аламеда на своей лежанке даже вздрогнул от неожиданности, но его обрадовал тот факт, что в доме появился ещё один персонаж. Правда, этот персонаж не торопился менять ему пелёнки, кормить и воспитывать: он в смежной комнате что-то сварливо говорил сам себе на непонятном языке. На каком языке говорила эта сеньора, испаноговорящий человек не мог понять. Не испанский и не португальский. Это точно. И не итальянский, Аламеда его прилично знал. И не английский, да и не французский. Голландский тоже исключаем. Может это немецкий, или какой-нибудь датский? Да, чёрт бы с ним с языком, сеньора, иди, меняй нам пелёнки, мы уделались по самые уши. Честно говоря, грязные мы как черти и воняет от нас, сил уже нет. Но сеньора не спешила ухаживать за ребёнком, а возилась в другой комнате. Она не пришла, даже когда ребёнок стал орать в полный голос. Пришлось прекратить орать, ибо бесполезно. Теперь младенец гадал, от чего он быстрей загнётся: от грязи, от спёртого воздуха, от голода, жажды или от микробов.