Энди Фокстейл
Компиляция
(введение в патологическую антропологию)
Компиляция (от лат. – compilatio, букв. – грабеж) – научное или литературное произведение, составленное на основе ранее опубликованных трудов других авторов без самостоятельной творческой их переработки.
Рабочий дневник
Феномен человеческой жизни… Единственная значимая вещь, на самом деле интересующая любую из наук, какой бы там несусветной дребеденью она не занималась. Многие тысячи… Да что там! – Десятки и сотни тысяч пытливых распиздяев бездумно растрачивают свой недолгий земной век на то, чтобы постичь ее тайны. Но, не смотря на все потуги ученых мужей, жизнь сама по себе остается невразумительным набором бесчисленных допущений. Так же, как и любые попытки мало-мальски грамотным языком ее определить – остаются всего лишь бесконечной чередой более или менее завуалированных компиляций, состряпанных на основе некого первоисточника. Которого ни одна высоколобая падла в глаза не видела. Единственной размытой приметой, отличающей их друг от друга, является лишь степень наглости и беззастенчивости компилятора. Факт: градус накала тотального компилятивного беспредела давно превысил все мыслимые нормы. Ни одной шкалы ни одного хитровыпотрошенного прибора не хватит. Смею вас уверить. Даже само понятие компиляции утратило академический смысл. Точнее, вернулось к своему истинному значению. Грабеж. Этот термин перестал иметь отношение к научной деятельности. Компиляция стала универсальной парадигмой. Сотни тысяч сюжетов, словно лоскутное одеяло соштопанных из обносков чужих идей. Обноски чужих идей, которые в свое время рождались по той же технологии. Миллионы мелодий, смикшированных пес знает, из чего. Миллиарды ежедневных комедий и драм. Журналы. Телевидение. Кино. Хрень собачья! Разница в незначительных отклонениях. В допущениях.
Компиляция – штука коварная. Чертов конструктор. Деталей немеряно. Сочленяй, как угодно. Вот тебе белка. Вот тебе свисток. А вот – беличий самоучитель по использованию свистка. Ты можешь построить пирамиду Хеопса, а можешь – деревенский сортир. И то, и другое – зодчество. Все, что должно быть возведено – возведется. Поганое предопределение! Безысходность созидания. Неумолимые законы бытийности. Тайный Замысел Великого Компилятора Вселенной. Тайна – жрецы-посвященные-масоны-теория заговора-еврейский погром. А вы как хотели?! Только так. В общем, да – пирамида и сортир – не суть абсолютное тождество. Но нетождественность эта – в допущении. Кто-то сказал: – «Допустим, пирамида простоит тысячу лет. Нужнику отведем лет пять от силы. Допустим, пирамида будет удивлять человеков из века в век. Нужник же внимания да не удостоится!» – и стало так. И было бы так, когда б ни физиологические потребности. Которые допущением предусмотрены не были. И в этом прелесть. В непредусмотренности. Как говорится, и ослику день рождения перепал.
Допущение – фитюлька симпатичная. Успокаивающая. Оставляющая надежду на то, что предопределение можно поиметь. Хотя противоположный вариант развития событий допустим в равной мере.
Причинно-следственный императив для допущения – пустой звук. Кодексы и катехизисы – тоже. Что радует. Что позволяет компилировать наилучшим образом. Выдавая ментальную рухлядь за революцию сознания. Пришивая новые карманы к старым штанам. Закачивая свежий силикон в дряблые ягодицы. Ощущая себя первопроходцем. Будучи при этом доподлинным проходимцем.
Тим тяжело волочит ноги по тротуару. Курит. Сигарета, кстати, дрянь. А что еще, кроме дряни, может водиться у чувака, в кармане которого вторую неделю ни гроша. Который живет на социальное пособие, время от времени промышляя мелким воровством. Тим видит урну. Подходит к ней. Останавливается. Делает последние неторопливые затяжки и, похоже, намеревается бросить в урну окурок. Странно. Это не его стиль. Хотя стиля у него нет никакого. Тим – тот еще засранец. Чистота улиц его не тревожит. Но сделаем допущение. Почему бы Тиму не воспользоваться урной?
Время – пять утра. Уик-энд. Тима дико ломает. Тиму не до наблюдений за окружающими. Тем более – пять утра. И уик-энд. Никаких окружающих вполне может и не быть. Тим не видит, как развязный чернокожий парнишка, по виду – начинающий пушер, который минуту назад заботливо обустроил в урне увесистый сверток, скрывается за углом. Тим не замечает, что с противоположной стороны улицы по направлению к нему движется бродяга. Обычный, вроде бы, такой бомж. Но походка у бродяги уверенная, пружинистая. Глаза змеиные. Немигающие. Таящие в своей глубине первобытное зло.
Тиму по фигу. Ему бы поскорее добраться до своей норы. Тим бросает окурок в урну. Разумеется, не затушив. Урна немедленно начинает дымиться. Даже как-то очень проворно начинает дымиться. Можно даже сказать – вспыхивает.