Обстановка в будке была самая убогая, но в холодильнике кое-что имелось. Сторож достал пиво и спросил Мо, согласен ли он заплатить за двух шлюх.
– Позабавились бы вчетвером, а?
– Не надо мне шлюх, – не сразу ответил Мо. – Кругом одни шлюхи, сыт по горло!
Он решил изменить тактику и, при всей своей любви к скрытности, заставил себя как можно развязнее спросить:
– А девственниц ты случайно не знаешь?
– Кого-кого?
Сторож хлопнул его по плечу.
– Ну, девственниц. Невинных девушек, которые еще не… Девственниц! – повторил он еще раз, как будто наслаждаясь звучанием старомодного слова.
Сторож неприятно захохотал. Мо вдруг почувствовал себя грязным развратником. Пьянчуга же оборвал свой дурацкий смех, взял Мо за рукав, подвел к взломанной двери и велел убираться вон, будто он был опасный сумасшедший.
Стараясь не терять достоинства, Мо поправил свое знамя и, не садясь на велосипед, медленно покатил его по усыпанной песком и гравием дорожке. Шагая вдоль стройки, он поднял голову и посмотрел на многоярусные бамбуковые леса, похожие на огромную шахматную доску. «Жизнь похожа на шахматную партию, – подумал он. – И моя охота за девственницей тоже. В какой момент я сделал неверный ход? А может, партия уже проиграна?»
В ушах у него звучал смех ночного сторожа как доказательство полной нелепости его затеи.
Он заметил соединяющую ярусы лесенку из железных прутьев, и ему вдруг взбрело на ум забраться на самый верх этой недостроенной махины и там покурить. Соблазненный этой идеей, он как альпинист-одиночка начал ночное восхождение. Лестница была слишком узка, Мо с непривычки оступился и чуть не сорвался. Это заставило его засмеяться. На душе полегчало. Но вдруг он подумал о велосипеде. Если его украдут, придется тащиться пешком до самого дома – хуже не придумаешь! Мо посмотрел вниз – слава богу, велосипед на месте. Тогда он спустился, взвалил велосипед на плечи и снова полез наверх.
Крыша была более или менее доделана и представляла собой огромную покрытую гудроном площадку. Когда ночной сторож тоже поднялся туда, Мо, привстав на педалях и согнувшись над рулем, с бешеной скоростью описывал круги вдоль металлического парапета. Наконец он выдохся, опустился на седло и, проехав еще сколько мог по инерции, свернул на середину. Там он остановился и оперся ногой на дорожный каток. Потом, не слезая с седла, зажег сигарету, затянулся, выдохнул вместе с клубом дыма пар своих мечтаний и боль отчаяния и, оттолкнувшись, рванул по новой.
У ночного сторожа, вероятно впервые в жизни, пробудилось чувство ответственности: он испугался несчастного случая, а то и, чего доброго, самоубийства, и потребовал, чтобы Мо немедленно спустился на землю. Но аналитик продолжал свой смертельный номер, горланя что есть мочи слова великого английского поэта: «Я похититель моря, звезд, луны», добавляя от себя: «и похититель девственниц».
Знамя со знаком грезы трепетало и хлопало у него за спиной. Мо казалось, что его вот-вот унесет на этом парусе в поднебесье или швырнет через парапет на землю. Он обливался потом. Ветер вдруг взъярился, взвыл и застонал, словно пытаясь вырвать древко и растерзать в клочья знамя. Но так же внезапно вой перешел в тихий ропот, порыв улегся. Воздух ласкал кожу, как теплая вода. Небо нависало совсем близко. Протяни руку – достанешь. Крупные звезды слепили глаза Мо.
До его слуха дошел вдруг голос ночного сторожа, но он не уговаривал его спуститься, а рассказывал сон.
– Это приснилось не мне и не моей жене, а нашему соседу, бывшему врачу на пенсии. Жили мы тогда на южной окраине Чэнду. Сосед занимался традиционной медициной и, когда кто-нибудь заболевал, давал ему целебные травы. Иглотерапией тоже владел в совершенстве. Вот он однажды и рассказал мне, что видел во сне мою жену, как она рано утром стоит на коленях перед дверями магазина. На улице больше никого нет. Жена наклоняется, поднимает с земли собственную голову, приставляет ее к шее, встает и, придерживая голову руками, бежит по пустынной улице. Пробежала мимо него и не заметила.
Мо чувствовал себя в отличной форме и, перебив сторожа, вдохновенно спросил:
– Сказать вам, что означал этот сон?
– Да, пожалуйста.
– Ваша жена должна была вскоре умереть. Скорее всего, от болезни горла. От рака.
Не успел он произнести этот безапелляционный приговор, как ночной сторож бросился ему в ноги и стал просить прощения: его жена, сказал он, действительно скончалась через месяц после того, как сосед увидел этот сон.