— Ты много значишь для меня, — сказал Тедди.
— Как собака или кошка.
— Не знаю, почему ты стремишься заставить себя страдать.
— А ты? Возможно, я переняла это от тебя.
Деб в ярости отпрянула, ее рот исказился; девушка с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться, полная решимости оставаться такой же твердой, как Тедди. Она провела с ним уже почти шесть недель — то тактичная, то чувственная, то молчаливая, то угрюмая, то чрезмерно радостная, то воодушевленная, то циничная, — перебирая весь набор манер поведения, надеясь найти брешь, которая позволит им сблизиться. Деб улавливала его настроения, соглашалась или спорила с ним, разыгрывала из себя послушную скромницу и внезапно разражалась отчаянной выходкой, но не было никакого способа пробиться внутрь. Тедди застыл — так же, как застыло озеро, и только лунатик мог пытаться удить рыбу, не пробив лунки. А он, как бы там ни было, стал привлекательнее, желаннее, спартанская жизнь шла ему на пользу, он скинул вес, живот стал ровным и твердым, как кухонный стол, окрепли мышцы рук и спины, он стал похож на молодого спортсмена: долгие прогулки пешком, рыбная ловля, колка дров, использование рук и тела как никогда прежде…
— Если бы я была умнее, все получилось бы.
— Ты и так умная…
— Значит, мои манеры. Тебе не нравится, как я облизываю десны после еды.
— Дело не в этом и ни в чем ином.
Нельзя позволить ей похитить чувство, сохраняемое для Барбары, поэтому Тедди оставался бесстрастным. С безнадежным отчаянием девушка склонила голову, сраженная его скупостью, и Тедди, подготовив еще одно крушение надежд и став его свидетелем, расслабился. От этого он ощутил некоторую неловкость, но свой запас благих намерений он израсходовал уже много лет назад. Сочувствие явится оскорблением. Сплетя руки, Тедди повернулся к Деб спиной, словно причинив боль, разрезая ее отточенным ножом мясника. И тут она убежала, и Тедди услышал, как наверху заперлась дверь. Рыдания, тяжелые захлебывающиеся звуки, прерывистое дыхание. Положение, в которое много раз попадало большинство мужчин. Или ты не замечаешь его, или пытаешься загладить вину и даешь невыполнимые обещания; в обоих случаях победа не приносит радости и поражение нельзя разделить. Тедди выпил полный стакан, страстно желая, чтобы скорее наступило утро и они бы двинулись в путь. Он ждал, и чем дольше он ждал, тем сильнее нарастало его беспокойство. Запирается только одна дверь — дверь ванной. Чем там занимается Деб? Ни звука, только ветер, который Тедди теперь не замечал.
Он постучал в дверь ванной.
— Деб? С тобой все в порядке?
Шаркающие звуки, затем звук, который он не смог определить. Пять, шесть, семь, восемь… тот же самый звук. Металлический. Не тиканье часов. Тедди снова застучал в дверь, на этот раз сильнее.
— Деб, ради Бога, ответь мне, хорошо?
Что-то закрылось на щеколду.
— Мы поедем в город и поужинаем там. Ты хочешь этого? С бутылкой вина. Охлажденного, белого, какое тебе нравится.
— Пей его сам.
— Я хочу, чтобы со мной была ты.
— Буду, когда мы окажемся в шести футах под землей и черви начнут есть нам глаза. Тогда мы будем вместе. Не раньше.
— Пожалуйста, не будем заканчивать ссорой.
— Заканчивать что?
— Нашу дружбу.
Она издала короткий отрывистый сардонический смешок, затем снова заплакала.
— По-ожалуйста… — в его голосе зазвучала настойчивая просьба.
— Знаешь, где лежат деньги? — выдавила она между рыданиями. — Там, у озера?
— Да. — Тедди подумал, когда это она успела выследить его. Он лишь дважды ходил за деньгами, рано утром, когда Деб еще спала, а на улице был полумрак. — И что?
Снова металлический щелчок. На полке над раковиной лежала его бритва, ни разу не использованная со времени приезда сюда. И два лезвия.
— Когда со мной все будет кончено, выкопай свои деньги и положи меня в яму. Твою драгоценную яму.
— Мы друзья, хорошо относимся друг…
Его попытку убеждения прервал выстрел, и Тедди вспомнил про пистолет… Его так и не выбросили в озеро. Тедди плечом ударил в дверь, которая тут же подалась, и он буквально налетел на девушку. Прямо над раковиной в стене зияла дыра, в воздухе пахло порохом; Деб стояла, согнувшись пополам, ее тело сотрясалось от горестных рыданий.
— Я промахнулась, — сказала она, внезапно успокаиваясь. — У меня так тряслась рука…
Тедди вывел ее из ванной и, взяв за руку, словно слепую, повел вниз.